Двадцать лет назад в СССР была совершена попытка государственного переворота. Одним из главных вопросов дискуссии, которая все эти двадцать лет не утихает, остается роль генерального секретаря ЦК КПСС и президента СССР Михаила Горбачева в этом перевороте.
Фабула хорошо известна: 19 августа, пока президент Горбачев находился в отпуске, вице-президент СССР Геннадий Янаев и еще семеро высокопоставленных советских руководителей, в том числе министры обороны и внутренних дел и председатель КГБ, объявили, что формируют Госкомитет по чрезвычайному положению (ГКЧП) и узурпируют власть. Путчисты хотели предотвратить подписание Союзного договора, текст которого, предварительно парафированный заинтересованными сторонами, опубликовала главная газета СССР "Правда". В тексте было сказано, что подписание его полномочными представителями означает прекращение действия договора об образовании СССР от 1922 года. Членами нового союза должны были стать девять из пятнадцати республик СССР. Подписание было назначено на 20 августа, но путч этому помешал.
В Москву вошли войска и бронетехника, на улицы вышла многочисленная толпа, произошло столкновение, стоившее жизни трем Героям Советского Союза — Дмитрию Комарю, Илье Кричевскому и Владимиру Усову. На этом кровопролитие закончилось, стрелять в толпу путчисты не решились, и спустя два дня их ГКЧП прекратил существование.
В марте нынешнего года Горбачев отмечал 80-летие, в связи с чем раздал много интервью, в одном из которых — агентству "РИА новости" — признался, что был осведомлен о подготовке переворота: "Говорят, Горбачев знал, а как ему было не знать... Откуда только не звонили мне, не предупреждали: путч, путч, путч... Мое окружение... Самое главное было не довести до крови большой... И мы избежали. Гражданская война могла бы быть".
Политические противники Горбачева всегда утверждали, что скрыть подготовку переворота от президента СССР было просто невозможно. Известно, что слухи об этом начали ходить задолго до его августовского отпуска. А министр иностранных дел СССР Эдуард Шеварднадзе, уходя в отставку в 1990 году, предупредил о грядущей диктатуре.
Так что вопрос, по сути, сводится не к тому, знал Михаил Горбачев о заговоре или не знал, а к тому, почему он предпочел самоустраниться.
Ответ, возможно, в том, что затеянная Горбачевым перестройка не дала того результата, на который президент и генсек КПСС надеялся. (В другом юбилейном интервью, газете Guardian, Горбачев печалился, что был недостаточно решителен в реформах.) Экономика СССР находилась в глубочайшем кризисе. Демократизация внутриполитического процесса, наложившаяся на комплекс экономических, политических, управленческих и социальных противоречий в стране, лишь усилила дезинтеграционные процессы. В национальных республиках открыто стремились к получению суверенитета. Таким образом, к моменту путча 1991 года Горбачев, по-видимому, уже хорошо понимал, что неспособен удержать под контролем ситуацию в СССР и противостоять грядущим изменениям. Делу вряд ли бы помог и Союзный договор.
Президенту СССР, первому и последнему, очевидно, не могла понравиться идея понести ответственность за безропотный и хаотический распад великой страны. И в этой связи попытка путча, плохо подготовленного и явно обреченного на неудачу, позволяла Горбачеву снять с себя часть вины.