Поезд Москва — Ницца идет двое суток. Идея поехать поездом возникла не потому, что кто-то тут боится лететь самолетом. Никто не боится. Страха нет. Идея возникла от острой нехватки поезда в жизни
Раньше его было намного больше. Поэтому, собственно, теперь и не хватает. И если бы этот поезд шел меньше двух суток, то и заводиться было бы, строго говоря, незачем. Но он шел именно двое суток.
На удобства пришлось немного потратиться. В вагоне четыре купе, которые занимают полвагона. Еще полвагона — такая гостиная, с баром, столиками и стуликами. Это место сбора. Конечно, чужих в этом вагоне быть не должно, это слишком рискованно для общего благополучия в поездке. Поэтому и был выкуплен весь вагон. Одно купе, впрочем, осталось невостребованным: у его владельца сдали нервы и он рванул в Ниццу на неделю раньше самолетом. Но отряд не заметил потери бойца.
Уже на Белорусском вокзале я решил отличиться перед окружающими. То есть я взял в дорогу холодную жареную курицу, вареные до легкой синевы яички, свежего зеленого лучку, копченой колбаски, нежнейшего сала на рынке взял, успел, соли маленько в спичечный коробок обязательно... Что там еще мы брали, когда были студентами и шпарили плацкартой до Керчи? В основном все вроде. Остальное добирали по дороге. И тут на это был расчет, конечно.
Как говорится, каково же было мое изумление, когда я обнаружил, что, пока мы еще даже не тронулись, каждая пара выложила на стол все те же самые припасы. Дураков среди нас не было. Уже хорошо.
Причем мы же не собирались и в самом деле все это есть. Мы хотели только принести и, в крайнем случае, разложить — чтобы порадоваться как дети. А питаться мы были намерены в ресторане. В конце концов, уплачено же.
Мы тронулись, и началась, без преувеличения, волшебная жизнь. Трудно ведь рассказать, из чего именно она состоит: из таких деталей, из такой ерунды, что даже неловко и говорить. Но этот перестук колес еще никто не отменял... и верстовые столбы, мелькающие с периодичностью, дающей фатальную уверенность в завтрашнем дне... и проводниц, которые... ну да, проводниц... Ну и виски тоже никто не отменял, и вино, и ведь надо поскорее налить и выпить, как можно скорее, пока не тронулись, конечно... потому что можно же опоздать, а это еще хуже, чем, например, опоздать на поезд...
По дороге я все выяснил. Жена актера Игоря Костолевского, француженка, не любит летать самолетами, и именно она уговорила руководство РАО "РЖД", каким-то непостижимым образом добравшись до него, восстановить этот исторический маршрут, эту историческую справедливость вековой давности. А теперь она сама в РЖД и работает, прокладывает сейчас дорогу от Мурманска куда-то туда на север... А потому что нет в России больших патриотов, чем француженки.
Впереди, вплоть до Ниццы, у нас была целая жизнь. Размером уже чуть меньше двух суток (питались мы, кстати, исключительно тем, что принесли с собой, и даже мыслей о ресторане не возникло...), но все-таки целая жизнь. И она, как выяснилось, должна была оборваться в Бресте.
Потому что именно в часе от крепости-героя я обнаружил, что у меня нет паспорта. Я сразу вспомнил, что не показал его на перроне Белорусского вокзала. Но я же брал его. Или не брал?
Я обыскал все купе. Это мягко сказано — "обыскал все купе". Я облазил. Ощупал его. Кровать, под кроватью, в душе, в туалете... Потом проводница с огромным фонарем в руках делала то же самое. Потом я — еще раз. И еще один... Потом я понял, что в Бресте надо будет выйти.
Проводница очень кстати припомнила историю двухнедельной давности, когда одна беременная с мужем-майором вышла в Бресте, потому что у нее оказалась просрочена виза. А он поехал в Москву делать ей визу, а она жила неделю в Бресте. А он потом опять купил билеты и на этом же поезде ровно через неделю приехал за ней... А ее к этому времени почти уже не осталось... И они поехали в Ниццу.
Для меня такая счастливая развязка была исключена. Я даже в Москву не мог уехать, потому что паспорта у меня не было. Российский паспорт я, конечно, брать не стал: еще, не дай бог, потеряю.
Я собрал вещички и решил хоть полчаса поспать перед Брестом: день мне предстоял трудный, почти невыносимый, я это понимал и был к этому готов. Я уже все сказал себе. Ну что я, Ниццы не видел, что ли, в самом деле? Деньги? Да всех денег все равно не заработаешь! (Хотя потратить, конечно, можно.)
Проснулся я, когда поезд тормозил в Бресте. Вышел с чемоданчиком в тамбур. Мимо проходила проводница все с тем же фонарем: она им на перроне отмашку давала, что можно ехать дальше, в Ниццу...
Она увидела меня и сказала:
— А вы знаете, я нашла ваш паспорт! Не хотела вас будить...
— Что?! — вскричал я.— Где?!!
В общем, он лежал в соседнем купе под газеткой. И то, и другое я кинул на столик в этом купе, когда вошел. Только это купе мне не понравилось и я перешел в другое, где можно было сидеть по ходу движения. У нас же было одно пустое купе...
Если бы вы только знали, с какой нежностью я разглядывал каждую польскую травинку, каждый кустик на этой благословенной земле...
Вырвался все-таки за границу!