Некролог
Умерла 44-летняя Катерина Голубева — актриса, которая была музой крупных режиссеров--авторов европейского кино.
Ее творческая и личная жизнь сначала была связана с литовцем Шарунасом Бартасом. Катерина училась во ВГИКе, но кинематографистов привлекало не ее актерское мастерство, а удивительная психофизика и эмоциональная органика — то, что на заре кинематографа назвали киногенией. Один режиссер сказал: "В кино не так уж важно, хороший ли ты актер, важно, чтобы у тебя был роман с камерой". У Голубевой этот роман длился на протяжении всей ее — увы, рано оборвавшейся — кинокарьеры.
Это лицо с огромными бездонными глазами раз увидишь — не забудешь. Увидев однажды Голубеву в фильме Бартаса "Три дня", в нее влюбился Леос Каракс, и она стала вслед за Жюльетт Бинош подругой жизни знаменитого французского режиссера, открывшего еще один харизматичный женский типаж. Каракс снял Голубеву в "Поле Икс" в роли почти бессловесной, травмированной своим прошлым беженки из Югославии. Играя рядом с Катрин Денев, Шарунасом Бартасом, Гийомом Депардье (ныне уже покойным), русская актриса вписалась в причудливый мир Каракса, полный экзальтированной поэзии, метафор и морального беспокойства.
Ноту тревоги, беспокойства Голубева вносила и в другие свои роли у ведущих авторов французского кино. Она сыграла у Клер Дени в картине "Мне не спится" и у Брюно Дюмона в "28 пальмах". Почти все фильмы с ее участием содержали элемент радикального экстрима, были наполнены провокациями, насилием и откровенной эротикой, которая не имитировалась, а реально проживалась перед камерой. Каждая роль означала поступок, жизненную веху, а не просто профессиональное перевоплощение.
Катерина Голубева снималась и у российского режиссера, например у Николая Хомерики в фильме "977". Обычно она изображала загадочность и непостижимость женской натуры. И сама ее жизнь явно была непростой, складывалась не гладко, оборвалась внезапно — как у птицы на лету. Она и впрямь напоминала раненую птицу, боль стояла в ее глазах даже в короткие периоды безмятежного счастья. Один из них я наблюдал, когда Катерина с Караксом и двумя детьми приезжала на фестиваль в Ханты-Мансийск. Это был союз художника и его музы в классических традициях французской "новой волны". По законам жанра он должен был разорваться трагически.