Польский фильм "Ставка больше, чем жизнь" прошел все рогатки цензуры в эпоху развитого социализма. На полку он лег в новые — антисоветские — времена.
Трудно в это сейчас поверить, но что было, то было. Ровно 5 лет назад, в августе 2006-го, на старте нового телесезона руководители польского ТВ запретили показывать по госканалам два самых популярных в стране, а некогда и во всем соцлагере сериала: "Ставка больше, чем жизнь" и "Четыре танкиста и собака". Этот запрет стал едва ли не первым громким идеологическим достижением правивших тогда Польшей братьев Качиньских — Лех (президент, ныне покойный) буквально за месяц до этого назначил премьером своего брата-близнеца Ярослава.
"Ставку" — на полку
Показательная зачистка телеэфира изумила огромное большинство поляков, которые уже не в первом поколении увлеченно следили за приключениями бравых танкистов. Еще больше оглушила их утрата "своего человека в абвере" — капитан Клосс в исполнении знаменитого Станислава Микульского превратился за десятилетия из героя сериала просто в легенду. Чтобы не быть голословным, сошлюсь на недавний опрос телезрителей: на вопрос "Кто является лучшим агентом?", 94 процента респондентов назвали Клосса и только 6 — Джеймса Бонда.
О любви поляков к родному шпиону, бесстрашно бросившему вызов самому "007", говорит и другая статистика. 18-серийный телефильм "Ставка больше, чем жизнь", созданный в 1967-1968 годах, в социалистической Польше демонстрировался более 30 раз. А после падения коммунистического режима в 1989 году — еще свыше 20 раз! Прав был генерал Войцех Ярузельский, который, только став министром обороны в конце 1960-х, поблагодарил Станислава Микульского, когда вручал ему награду за сериал, "продвигающий патриотические ценности". Всего же признанный самым популярным за всю историю польского телевидения сериал посмотрели свыше миллиарда телезрителей, которые вполне обходились без подсказок цензуры как в советские, так и в антисоветские времена.
Кому же понадобился запрет фильма? Впервые об этом заговорили в начале 1990-х годов на волне декоммунизации (Польша, напомню, первой мирно отказалась от коммунизма), а спустя десять лет запрета потребовали ветераны действовавшей во время Второй мировой войны армии Крайовой. С трудом, но последних понять можно: в годы Второй мировой эта подпольная военная организация под руководством эмигрантского польского правительства воевала как против гитлеровцев, так и против Советской армии, и в борьбе с сериалами видела продолжение своей миссии. В последний бой с экипажем танка "Рыжий" и овчаркой Шариком, а также с разведчиком Гансом Клоссом ветераны армии Крайовой шли уже под знаменем борьбы с "фальшивой коммунистической пропагандой, которая искажает национальную историю". Первая атака не удалась. Отбились даже не те, кто отстаивал польско-советское братство по оружию: избавляться от сериалов, занимающих лидирующие позиции во всех рейтингах, не захотели телеканалы.
В этой неравной борьбе пришлось дожидаться подмоги братьев Качиньских. С их приходом во власть петиции ветеранов о запрете сериалов по соображениям полувековой давности получили, наконец, политическую поддержку: тогдашний председатель правления польского телевидения Бронислав Вильдштейн лично принял решение о прекращении показа. В ответ мигом возник гражданский комитет под названием "Не с нами эти номера, Бронек" — эта фразочка была из той самой "Ставки", которую народ давно растащил на пословицы. Начался сбор подписей в защиту сериалов. А коммерческие телестанции начали острую борьбу за права на их показ. Окончательную уверенность в том, что любимые поляками сериалы не канут в Лету, добавил массовый выпуск "Танкистов" и "Ставки" на компакт-дисках — они расходились как горячие пирожки.
Помню свою встречу в то время с одним из самых популярных польских актеров Станиславом Микульским. Исполнитель роли капитана Клосса был раздосадован, но воспринимал ситуацию как недоразумение.
— Спрашивается,— иронизировал пять лет назад мой собеседник,— разве это плохо, что все четыре десятилетия, что показывали эти сериалы, по всей Польше возникали Клубы юных танкистов, членами которых стали сотни тысяч мальчишек и девчонок? А кому мешало, что повсюду стали опекать бездомных собак, а Шариками называли даже котов и черепах? Зрители учились увиденной на экране дружбе людей разных национальностей, учились постоять друг за друга. Да, кровь с экрана рекой не лилась, и трупы в каждой серии штабелями не складывали. Но разве кто сомневался в том, что победы давались исключительно тяжело?
— Новое руководство польского телевидения пошло на поводу у тех, кто в запале утверждал, что в этих сериалах нет исторической правды,— продолжал Станислав Микульский.— Как будто с Джеймса Бонда кто-то потребовал отчет об исторической правде. Ведь наши сценаристы, режиссеры и актеры ставили задачу снять не историческое, а приключенческое и развлекательное кино. И это удалось настолько, что до сегодняшнего дня сериалы востребованы и за них борются коммерческие каналы. А что касается гостелевидения... Знаете, у нас есть поговорка: "Настоятель уйдет, а монастырь останется".
Корреспондент "Огонька" в роли стюардессы во время съемок сиквела "Ставки" (на фото слева)
J-23 против 007
Как в воду глядел знаменитый актер. Сейчас "Ставка больше, чем жизнь" идет по польским телеканалам как эстафета: едва закончится показ на одном канале, как уже он начался на другом. А теперь еще зритель с нетерпением ждет премьеры на большом экране. Вся Польша в курсе, что режиссер Патрик Вега снимает полнометражную "Ставку больше, чем смерть" все с теми же Микульским и Каревичем.
Съемочная группа уверена: неиссякаемая популярность сериала не подведет — без агента J-23 Польша не может. Тем не менее, о чем сценарий Владислава Пасиковского и о чем снимает фильм Вега, держится в строгом секрете. Все ведущие члены группы подписали обязательство не разглашать подробностей: в случае нарушения им грозит штраф и разрыв контракта.
В таких обстоятельствах остается лишь ждать, напомнив будущим зрителям, что феномен популярности Клосса до сих пор так и не разгадан. Большинство кинокритиков и зрителей уверено, что дело прежде всего в привлекательной внешности Станислава Микульского, который, правда, и сам признает, что стал "жертвой капитана Клосса" — сколько ни играл после в кино и на сцене, а его по-прежнему считают "актером одной роли". В свое время даже немецкий "Штерн" напечатал Микульского в немецком мундире с подписью: "Таким его полюбили польки". Актеру пришлось парировать: "Они видели, что под этим мундиром бьется польское сердце".
Как бы то ни было, поляки уже не могут представить свою жизнь без сериала. Они говорят и шутят диалогами из него. Сотнями тысяч расходятся рассказы о Гансе Клоссе. Издано два десятка комиксов. Популярности панк-группы "Дети капитана Клосса" завидовали все остальные музыканты. А многие годы самое дешевое вино называлось J-23, хотя сам капитан предпочитал марочный алкоголь, хороший табак и элегантно одетых дам, которые ничего общего со стилем панк не имели.
Поразительно, но появление такой фигуры в Польше оказалось на удивление востребованным в мире — сериал прокатился по всему свету, от Японии и Австралии до Мексики и Канады. О соцстранах и говорить нечего, там просто принялись снимать сериалы по аналогии: в Чехословакии — "Дело майора Земана", в Болгарии — "На каждом километре", в Югославии — "Опасные встречи". Наконец, в 1973-м вышли наши "Семнадцать мгновений весны"...
Но, пожалуй, самое потрясающее признание Станислав Микульский привез три года назад из Улан-Батора, куда летал по приглашению монгольского телевидения, возобновившего показ "Ставки". Принял его президент Монголии, а в Варшаву он вернулся с огромным ковром, на котором выткан... капитан Клосс.