Музыка фольклор
Под Пермью в музее под открытым небом "Хохловка" в 45 км от столицы края прошел международный музыкальный фестиваль "Движение". Рассказывает БОРИС БАРАБАНОВ.
"Движение" проходило на фоне очередной волны недовольства московской культурной экспансией. За два дня до старта фестиваля участники состоявшегося в Перми митинга "представителей творческих профессиональных союзов" приняли резолюцию из десяти пунктов, суть которых сводится к тому, что связываемый с именами Марата Гельмана, Бориса Мильграма и Николая Новичкова пермский "культурный ренессанс" — зло, да еще с оппозиционным душком. В документе, адресованном "на самый верх", используются такие понятия, как "псевдокультура", "разрушение духовно-нравственных устоев", "антигуманное и антипатриотическое псевдоискусство".
Но пока московскому человеку в Перми интересно. И в множестве здешних фестивальных брендов ему нелегко разобраться, где здесь "Белые ночи в Перми", "Живая Пермь", Kamwa Port, "Музыка свободы", что частью чего является, что с чем соотносится и кто за что отвечает. Только за последний месяц здесь прошли крупные события с участием артистов мирового уровня Трики и Ману Чао, которые сочли предложения из Перми более интригующими, чем обычные гастрольные визиты в Москву. Ответственный за музыку в бригаде московских культуртрегеров — продюсер Александр Чепарухин. Место действия его фестиваля — музей деревянного зодчества "Хохловка". Представьте себе холм, на котором, не теснясь, расположились деревянные церкви, дома и сторожевые башни. Холм омывают воды Камского водохранилища. А у подножия холма установлена сцена с современной концертной аппаратурой, словно перенесенная из какого-нибудь Гластонбери.
Фото: Виталий Кокшаров, Коммерсантъ
Формально говоря, на "Движении" был "коммерческий" хедлайнер, на выступлении которого предсказуемо собралась самая большая толпа — 7 тыс. зрителей. Это был столичный житель Noize MC, который нарасхват на всех фестивалях и к месту везде. Однако гораздо интереснее было слушать в Хохловке менее "народных" артистов, тех, кого, может быть, никогда больше не занесет в эти края. И это даже не великий дабовый продюсер Билл Ласвелл, мастер манипуляций с низкими частотами, и не бас-гитарист Питера Гэбриела и King Crimson Тони Левин, и не сессионный участник The Rolling Stones Дэрилл Джонс с проектом Black Stone Raiders, о которых теоретически средний пермский меломан еще как-то мог прознать. Это скорее череда крепких рядовых групп из Барселоны, которые играют ровно то же, что и прославленный Ману Чао, с тем же задором, но с меньшим пиаром. Или же нью-йоркская фолк-певица Нина Настасья, под чьи тоскливые баллады в Перми щедрой рукой организаторов было отпущено не менее часа времени — вряд ли на каком-либо еще фестивале ей бы так повезло. Эта вкусовщина господина Чепарухина и есть та причина, по которой нужно ездить на его фестивали.
Если на редких концертах, которые организует компания господина Чепарухина Greenwave Music в Москве, продюсер позволяет себе лишь короткое вступительное слово, а на "Сотворении мира" в Казани делит лавры с Андреем Макаревичем и Сергеем Мировым, то Хохловка — его вотчина. Пока перекоммутируются мало кому в России известные составы, он, восседая на мониторах, читает лекции о берберских мотивах в современной французской музыке или же о сложной генеалогии составов King Crimson. А пермская публика, уже привыкшая к этой манере популярного в городе москвича, кажется, готова принять на ура даже самых диких его приятелей.
Правда, за качество инфраструктуры и за излишнюю элитарность его поругивают, но за некоторых героев "Движения" его организаторам можно простить даже дефицит лавочек, тем более что большинству зрителей неплохо и на травке. Настоящим открытием для корреспондента "Ъ" стала французская певица и композитор марокканского происхождения Инди Зара. Смешивая традиции англосаксонского фолка и неоджаза в духе Норы Джонс с североафриканскими мотивами, девушка с экзотичной внешностью следует линии этнических экспериментов из сольного каталога Роберта Планта. В сете Инди Зары прослеживалась железная драматургия: от доступных номеров с куплетами, припевами и простыми мелодиями к плачу берберских Ярославн и всасывающему в себя трансу с гитарными пассажами в духе блюзменов-туарегов Tinariwen. В голове никак невозможно было совместить этот поток чистого музыкального совершенства, маковки деревянных церквей и крики аборигенов об "антигуманном искусстве".