Новые приключения Фигаро

Фестиваль классика

В Зальцбурге прошел Pfingstfestpiele ("Фестиваль на Пятидесятницу") — музыкальный форум, служащий своего рода предисловием к основным фестивальным событиям. В пятый и последний раз художественным руководителем этого фестиваля выступал знаменитый дирижер Риккардо Мути. С очередными изысканиями в области славного прошлого неаполитанской композиторской школы знакомился СЕРГЕЙ ХОДНЕВ.

"Это не барокко, porca miseria! Не барокко! Да если вы кому-нибудь в Неаполе скажете, что Чимароза — это барокко, вас убьют!" — кипятился маэстро Мути, обращаясь перед открытием фестиваля к музыкальным критикам. Некоторые из них, мол, позволяют себе утверждать, что, обращаясь на Pfingstfestspiele к произведениям авторов вроде Чимарозы или Паизиелло, Риккардо Мути-де исполняет барочную музыку. В то время как оба композитора творили уже после смерти Баха, дату которой обыкновенно считают вехой, завершающей эпоху музыкального барокко.

Пафос маэстро на самом деле относится не к условностям периодизации. Пять лет Риккардо Мути занимался в Зальцбурге тем, что отстаивал совершенно автономное, не связанное школьными представлениями об исторических периодах величие неаполитанской школы XVIII--начала XIX века. Он старался доказать, что забытые оперы композиторов из этого уникального питомника не пыльные раритеты, не игрушка для узкого круга ценителей early music, а вполне актуальные сочинения, только по недосмотру выпавшие из поля зрения мейнстримного репертуара. И что даже Моцарт, непререкаемое божество для Зальцбурга, не свалился (по собственному выражению дирижера) с небес, а питался достижениями композиторов-неаполитанцев.

На самом деле от барокко при всем том было на фестивале никуда не деться. В этом году, например, представляли драматическую кантату Генделя "Акид, Галатея и Полифем" (сочиненную именно в Неаполе), где потрясающая игра берлинской Академии старинной музыки под управлением Рене Якобса, увы, затмевала бледные вокальные работы Сунаэ Им (Акид), Вивики Жено (Галатея) и Маркоса Финка (Полифем). Но что до собственных проектов синьора Мути, то в этот раз они были связаны с ранним и даже зрелым XIX веком. Завершался фестиваль концертом, в котором в исполнении хора Stagione Armonica и Молодежного оркестра имени Керубини прозвучали "Реквием до-минор" того самого Луиджи Керубини (написанный в честь годовщины казни Людовика XVI) и его же "Песнь на смерть Йозефа Гайдна" (сочиненная в ответ на ложный слух о смерти венского классика) — действительно абсолютного достоинства музыка, которая в трактовке маэстро Мути выдавала в Керубини крепкого представителя романтизма.

Но главным событием стало исполнение куда более позднего произведения — оперы Саверио Меркаданте (1795-1870) "Двое Фигаро, или Сюжет для комедии". Исполнение, надо отметить, всего-навсего второе. Опера была написана в 1826 году. Прославленный драматург Феличе Романи (автор либретто беллиниевской "Нормы") переложил на итальянский комедию Оноре Антуана Мартельи (1795), представляющую собой альтернативный "сиквел" "Свадьбы Фигаро" Бомарше. У графа и графини Альмавива уже подросла дочка Инес, Фигаро пытается помочь знакомому проходимцу заполучить ее в жены (и заграбастать половину приданого), но в итоге при помощи Сюзанны руку графской дочери получает не кто иной, как Керубино, приехавший в замок переодетым и тоже назвавшийся Фигаро.

То есть это был тот случай, когда публика вроде назубок знает всех главных героев, но тем не менее следит за происходящим на сцене с неожиданно искренним интересом: а что сейчас выкинет Сюзанна? а как сейчас будет выкручиваться Фигаро? Реверансы "Свадьбе Фигаро" заметны — прятанье в шкафах, корыстное заигрывание Сюзанны с графом (лучше не задумываться о том, сколько же им при этом лет, если у графа дочка на выданье) и много чего еще. Но приправленная иберийскими оттенками музыка напоминает вовсе не о Моцарте, а о лучших образцах итальянского бельканто. В "Двух Фигаро" немало блестящих ансамблей, сделанных явно по россиниевским лекалам, с крещендо и нарастающим валом упоительной скороговорки, но Меркаданте все-таки идет дальше: порой его мелодии кажутся предвосхищающими знаменитые опусы Беллини и Доницетти.

И конечно, в этом репертуаре Риккардо Мути и его Оркестр имени Керубини явно чувствуют себя привольнее, чем в музыке XVIII века,— настолько живой, красочной и симпатичной работы маэстро не показывал с момента своего воцарения на Pfingstfestspiele. Пели, как это было заведено и в прошлые годы, совсем молодые певцы из разных стран, для которых фестиваль оказался шансом проснуться знаменитыми. В полной мере воспользовались этим шансом Антонио Поли (Граф), обладатель отличного tenore di grazia, и сопрано Элеонора Буратто (Сюзанна). Бесконечным сценическим имброльо как-то даже шла чуть старомодная постановка: режиссер Эмилио Саги при помощи художника Даниеле Бьянко поставил "Двоих Фигаро" так, как это мог бы сделать лет двадцать пять назад Михаэль Хампе — с померанцевым деревом, растущим в патио замка Агуас Фрескас, кружевными мантильями и мужскими косицами. В Зальцбурге эта старомодность прошла на ура, теперь ей предстоят показы в Мадриде, поскольку спектакль был сделан в качестве копродукции с тамошним Teatro Real, где теперь правит бывший зальцбургский интендант Жерар Мортье.