Венецианская биеннале теперь не просто равна Венеции, она даже больше ее: в дни фестиваля ради сопутствующих выставок и не вместившихся в Джардини национальных павильонов открываются недоступные в другое время монастыри и палаццо. Осмотреть все практически невозможно, поэтому мы предлагаем несколько тематических маршрутов по биеннале.
Общие рекомендации просты. Посетить главную выставку "ILLUMInations", поделенную между Джардини и Арсенале. Посидеть в кинозале обладателя "Золотого льва" Кристиана Марклая, отыскать высокотехнологичные инсталляции обладателя "Серебряного льва" Харуна Мирзы. Любоваться "свето-представлением" Джеймса Таррела, тающими скульптурами-свечками Урса Фишера, вигвамом со стеклодувной печкой группы Gelitin и "парапавильонами" Моники Сосновской и Сун Дуна. Обратить внимание на извлеченных из забвения ветеранов концептуализма, скажем, Луиджи Гирри, и выучить десяток имен молодых художников — за ними будущее. В Джардини отстоять все самые длинные очереди к национальным павильонам, в том числе и к германскому павильону-призеру, где показывают инсталляцию по мотивам Флюксус-оратории покойного режиссера-экспериментатора Кристофа Шлингензифа, в этом действе превратившего свою борьбу с раком в род художественной акции.
Биеннале для снобов
Яэль Бартана. «…и Европа будет потрясена», польский павильон
Фото: Алексей Тарханов, Коммерсантъ
Венецианская биеннале — отчасти в силу почтенного возраста — не гонится за радикализмом, тем проще отыскать здесь проверенные временем ценности. Например, живых классиков, как в павильоне Франции, где сошлись две знаменитости: выставку Кристиана Болтански "Шанс" курирует Жан-Юбер Мартен. Проект о круговращении жизни и смерти в природе сделан со свойственной Болтански меланхолической элегантностью: в центре крутится "Колесо Фортуны" — конвейерная лента с фотографиями младенцев, бесконечной лианой бегущая по строительным лесам; с флангов — счетчики, отсчитывающие количество новорожденных и умерших в мире; в тылу — темная комната с видеоколлажем, составленным из фрагментов лиц тех и других.
Параллельная программа нынешней биеннале вообще собрала целое созвездие мастеров кураторского дела. Ретроспективу Джулиана Шнабеля в Музее Коррер, например, курирует Норман Розенталь, который приложил руку к развитию его карьеры, взяв тогда еще не культового режиссера, а молодого художника из круга Уорхола на свою эпохальную выставку "Новый дух в живописи", открытую в 1981 году в Королевской академии. А первооткрыватель arte povera Джермано Челант по заказу фонда Ведовы сделал две парные выставки, Ансельма Кифера и Эмилио Ведовы: киферовская инсталляция "Соль земли" удачно расположилась в Магадзини дель Сале, переделанных под выставочные залы соляных складах, а черно-белые картины патриарха итальянской информель показывают по соседству, в мастерской художника.
Джермано Челанту поручили и дебютную выставку фонда Прада в Ка Корнер делла Реджина, который передан культуртрегерскому предприятию дома моды на 6 лет в обмен на обязательство реставрировать один из самых роскошных дворцов Большого канала. Очевидно, Венеция надеется, что Миучча Прада повторит удачный опыт Франсуа Пино, заказавшего Тадао Андо реконструкцию Палаццо Грасси и Доганы,— там сейчас показывают новую порцию шедевров из богатейшей коллекции владельца Christie's, охочего до современного искусства с дизайнерским потенциалом. Чего не скажешь о другой знатной коллекционерке и галеристке Илеане Зоннабенд — ее высокоинтеллектуальное собрание в виде дайджеста с итальянским акцентом представлено в музее Пегги Гуггенхайм.
Современному искусству с видами на дизайн посвящены две больших проекта про стекло и ковры. Очередная выставка Glasstress, которую Центр современного искусства и стекла Беренго сделал в палаццо Кавалли-Франкетти, демонстрирует результаты сотрудничества звезд ранга Барбары Блум и Тони Урслера с муранскими стеклодувами: красота торжествует, и даже скандальная корова Олега Кулика выглядит здесь вполне безобидно. А на выставке "Труд Пенелопы" в фонде Чини на острове Сан-Джорджо Маджоре можно полюбоваться, как карты Алигьеро Боэтти и цветы Марка Куинна становятся образцами для художественного ковроткачества.
Биеннале для политически озабоченных
Аллора и Кальсадилья. «Gloria», павильон США
Фото: AP
Это раньше, когда Венецианская биеннале еще не стеснялась принципа государственных представительств, доставшегося ей в наследство от всемирных выставок, в национальных павильонах было принято демонстрировать национальные достижения. Сейчас все больше демонстрируют национальные проблемы. В павильоне Польши — видеотрилогия израильтянки Яэль Бартаны, снятая в форме помпезной политической агитки про основанную художницей фиктивную партию "Движение еврейского возрождения в Польше", но говорящая о вполне реальном росте антисемитизма и кризисе сионизма. В павильоне Израиля — Сигалит Ландау с мультимедийной инсталляцией о трудностях преодоления арабо-израильского конфликта. В павильоне Египта — видео погибшего на площади Тахрир молодого художника и музыканта Ахмеда Басиони. В павильоне США — пуэрто-риканский дуэт Аллора и Кальсадилья с критикой американского империализма в форме акробатических этюдов на перевернутом танке и самолетных креслах из салона бизнес-класса. Впрочем, самые тонкие политические работы не столь зрелищны: в павильоне Эстонии — феминистский проект Лиины Сииб "Женщина занимает мало места", в павильоне Ирака — групповая выставка о нехватке воды с изумительными инсталляциями Азада Нанакели и Али Ассафа. О всем спектре арабских проблем можно узнать на панарабской выставке "Будущее обещания" в Магадзини дель Сале. У России проблем, в общем, нет, хотя по фотографиям Сергея Браткова и Бориса Михайлова в палаццо Грасси так не скажешь. Единственный отголосок российской социально-политической жизни — выставка-памятник матерям Беслана Анастасии Хорошиловой: ее мультимедийную инсталляцию "Старые новости" показывают в библиотека Дзенобиана.
Биеннале для эстетов
Харун Мирза. «ILLUMInations»
Фото: Courtesy the artist and Lisson Gallery
Павильон Швейцарии с проектом "Кристалл сопротивления" Томаса Хиршхорна, нагородившего труднопроходимый лабиринт-коллаж из офисной мебели и техники, пленки и скотча, ломаного пластика и битого стекла, глянцевых журналов и фотографий с демонстраций протеста, лишь маскируется под антиглобалисткое и экологическое высказывание. На самом деле это сугубо формалистический экзерсис, такой же, как павильоны Люксембурга и Аргентины, только эстетика другая. Аргентинский павильон в Арсенале загромождают колоссальные цементные скульптуры Адриана Вильяра Рохаса, которые, кажется, готовы прорасти сквозь крышу. Дуэт Мартин Фейпель и Жана Бешамея превратил Ка дель Дука, снятый под люксембургский павильон, в очаровательный сахарный домик, слегка подтаявший и совсем спятивший: стены поплыли волнами, колонны, толстые и тонкие, разбрелись кто куда, стулья скопытились, ящички скорежились, а полезшие было на потолок двери срезаны зеркалами. Трудно поверить, что эту обезумевшую идиллию соорудил Жан Бешамей — художник, работавший на последних фильмах ужасов Ларса фон Триера. Звание же самого эстетского в этом году явно заслуживает павильон Австрии с фрейдистской инсталляцией Маркуса Шинвальда, исследующего психологию пространства средствами архитектуры, живописи, скульптуры и видео.
Разочарованием для эстетов станет выставка "TRA: Edge of Becoming" — третье выступление фонда бельгийского антиквара, дизайнера и коллекционера Аксела Вервордта в музее Фортуни: к сожалению, блюда по рецепту блистательных "Artempo" и "In-Finitum", где археология, модернизм и современное искусство вживлялись в артистическую обстановку дворца, приелись. Зато симбиоз антикварного и актуального мастерски опробован в нескольких site-specific проектах.
В Ка Реццонико, музее заката венецианской школы, выставлена скульптура американского маньериста Барри Икс Болла: смоделированные на компьютере и изваянные машинным способом из экзотических самоцветов портреты персонажей нью-йоркской богемы сделаны в духе мастеров XVIII века — кажется, будто Мэтью Барни позировал Гудону. В Нуова Скуола Гранде ди Санта-Мария делла Мизерикордиа демонстрируется театральная инсталляция "Pietas" бельгийского художника, режиссера и богохульника Яна Фабра: чем больше сусального золота и каррарского мрамора — тем разухабистее китч. Церковь Сан-Лио украсилась видео-экранизациями картин Питера Брейгеля Старшего, снятыми польским кинорежиссером и художником Лехом Маевским. А матриарх arte povera Мариза Мерц сбивает спесь с фонда Кверини-Стампалья, оплетя воздушной паутинкой "Принесение младенца Иисуса во храм" Джованни Беллини и развесив свои детские на вид рисуночки возле галантных сценок Пьетро Лонги.
Что же касается больших выставок, то наиболее изысканны две. В палаццо Бембо вписаны "Персональные структуры" молодых голландских кураторов Карлин де Йонг и Сары Голд — часть долгоиграющего выставочно-дискуссионного проекта, затеянного почти 10 лет назад голландским художником Рене Ритмейером. На удивление осмысленная сборная выставка с участием как мэтров вроде Джозефа Кошута или Карла Андре, так и малоизвестных художников, сделана под бессмысленным лозунгом "Время — Пространство — Существование". Абсолютный шедевр — "Исповедь" Марины Абрамович, рассказывающей историю своей жизни ослу. В Каза деи Тре Очи на Джудекке показывают превосходный русский проект "Модерникон" — несомненный предмет нашей национальной гордости, хоть он и сделан иностранными руками кураторов Франческо Бонами и Ирене Кальдерони.
Биеннале для веселых
Табаимо. «Teleco-soup», японский павильон
Фото: AP
За популярно-развлекательное искусство отвечают обычно азиатские художники. Действительно, павильоны Японии с анимационной инсталляцией Табаимо и Кореи с неожиданно взрывающимися видео-зеркалами и милитаристским ребусом про спрятавшуюся в цветах армию Ли Йонбэка подтверждают правило. Равно как и две большие китайские выставки. "Пропуск в будущее" в аббатстве Сан-Грегорио, где среди развеселого китайского, тайваньского и японского поп-арта очень органично смотрится Вим Дельвуа с закрученным в раковину-наутилус готическим собором. И двухчастная, разместившаяся в палаццо Джустиниан Реканати и монастыре Санто-Спирито выставка "Расколотая культура?", где преобладает декоративный китайский соц-арт, чьи политические игры в городе, завешанном плакатами "Свободу Ай Вэйвэю!", выглядят несколько нелепо. Впрочем, по части легкомысленного веселья от китайских товарищей на этот раз не отстает Венгрия, представившая в национальном павильоне в Джардини комическую оперу про автокатастрофы.
Венеция, до 27 ноября