В Петербурге вручили Европейскую театральную премию
На сцене Александринского театра прошла церемония вручения 14-й Европейской театральной премии и 12-й премии "Новая театральная реальность" (подробнее о премиях читайте в "Ъ" от 14 апреля). В России награда вручалась впервые, а где будет происходить следующая церемония, пока неизвестно. Рассказывает РОМАН ДОЛЖАНСКИЙ.
Санкт-Петербург постарался войти в историю Европейской театральной премии. Дело в том, что организаторы фестиваля и церемонии вручения награды никогда не уделяли особого внимания кульминационному вечеру торжеств — обычно дело ограничивалось скучными речами функционеров и членов жюри с последующей передачей лауреатам памятных знаков. 14-я церемония, поставленная одним из лауреатов премии "Новая театральная реальность" петербуржцем Андреем Могучим, оказалась самой изобретательной и торжественной из всех.
К тому же европейский "театральный "Оскар"" давно не вручался в столь обязывающем к торжественности действа зале, как Александринский театр. Едва ли не большей, чем Европейская премия, наградой для лауреатов стал шанс посидеть в креслах, где когда-то сиживали великие зрители Александринского. Благодаря сохранившимся старым кассовым книгам историки театра точно знают, кто какие места предпочитал. И вот лауреат Европейской театральной премии знаменитый немецкий режиссер Петер Штайн неожиданно для самого себя оказался в ложе, где когда-то сидел Чехов — а ведь именно благодаря интерпретациям чеховских пьес Штайн и прославился в России. Лауреат почетной премии Юрий Любимов расположился в кресле Достоевского, один из шести лауреатов премии "Новая театральная реальность" — словак Вилиам Дочоломанский смог ненадолго вообразить себя Гоголем, а еще одна из них, англичанка Кэти Митчелл,— великой актрисой Марией Савиной, заглянувшей в ложу к Тургеневу. Но самым точным "попаданием" был одарен финн Кристиан Смедс — режиссер оказался в ложе, которую особенно любил его выдающийся соотечественник, театрал, офицер русской армии и президент Финляндии Карл Густав Эмиль Маннергейм. А режиссер-лауреат Андрей Могучий сел за отреставрированный режиссерский пульт Мейерхольда — из-за него командовал церемонией, одним из кульминационных моментов которой стало появление сверху подлинного занавеса Головина из легендарного спектакля Мейерхольда "Маскарад". На занавес потом проецировали имена сегодняшних лауреатов.
Когда занавес только выплыл из-под колосников, кажется, многим в зале хотелось встать — как при выносе какого-то священного знамени. Зал поднялся при появлении худрука московской "Таганки" Юрия Петровича Любимова. 93-летний мастер легко поднялся на высокую александринскую сцену и произнес благодарственную речь, в которой не было ни пафоса, ни назидания — но лишь живой ум и естественность, юмор и даже самоирония.
В традициях насмешливого питерского абсурдизма было устроено и все остальное действо. Вечер вели Ксения Раппопорт и ветеран труппы Александринского театра Николай Мартон. Они выехали на сцену на подводе, которую везла настоящая лошадь. Лошадка Кузя трудилась весь вечер — телега каждый раз вывозила цветы и призы для лауреатов. В этом шутливом и праздничном антураже можно было легко простить даже появление чиновников и спонсоров. А Петера Штайна вывезли к публике вместе с огромной куклой из "Счастья", последней премьеры все того же Андрея Могучего. Приз Штайну вручали Лев Додин и Евгений Миронов. Их речей лауреату почему-то не переводили — поэтому ему оставалось признаться залу, что единственное, о чем он жалеет, так это о том, что за долгие годы творческого романа с Россией он так и не выучил русский язык. Благодарственную речь он произнес по-английски, заметив, что говорить по-немецки в Петербурге-Ленинграде не очень-то комфортно. Но свой моноспектакль "Фауст-фантазия", которым завершилась церемония, сыграл все-таки на языке Гете.