Министерство финансов России одобрило ОАО "Кировский завод" госгарантии по кредиту банка "Россия" Юрия Ковальчука на 2,2 млрд рублей спустя полгода после одобрения сделки акционерами компании. О причинах задержки, финансовых итогах года группы и переговорах с миноритарными акционерами по завершении корпоративного конфликта корреспонденту "Ъ" Ирине Бычиной рассказал генеральный директор "Кировского завода" ГЕОРГИЙ СЕМЕНЕНКО.
— Министерство финансов России выделило государственные гарантии для перекредитации в банке "Россия" на сумму 2,2 млрд рублей только сейчас, спустя полгода после одобрения сделки акционерами. В чем причина столь долгого принятия решения Минфином?
— Государственные гарантии правительство России нам выдало полтора года назад, еще 6 августа 2009 года. Первый договор на рефинансирование кредита под госгарантии мы заключили с "ВТБ Северо-Запад", деньги под сниженный процент были получены в январе 2010 года. Следующим серьезным этапом для нас было получение новых кредитов под госгарантии в банке "Россия". Только на днях Министерство финансов РФ наконец-то одобрило нам кредит, хотя акционеры одобрили эту сделку еще летом. Но в течение этого полугодия министерство требовало от нас множества справок и документов — например, сначала справку о налоговой задолженности, затем отчетность, а после изучения отчетности выяснялось, что истек срок действия справки о задолженности и требуется новая, и так далее... Конечно, если посмотреть со стороны, получается нонсенс — меры поддержки были придуманы для поддержки экономики во время острой фазы кризиса — весной 2009-го, а оформляем мы их до сих пор. Не слишком оперативная помощь, на мой взгляд, могли помереть раньше. Однако и наша вина есть — нам не удалось запустить процессы по перекредитации в банках параллельно, и в любом случае, мы благодарны правительству РФ за этот конкретный шаг. Теперь ставка банка "Россия" должна быть снижена с 15% до 11% по новому договору. И мы сразу же подаем документы на снижение ставки до 9-10%. Текущее же снижение на 4% должно дать 88 млн рублей экономии расходов по процентам в год. Все кредиты под госгарантии — на 3 года.
— В прошлом году группа впервые за десять лет получила убыток. Каковы предварительные итоги этого года? Какова динамика выручки в текущем году по основным "дочкам"?
— В этом году в целом по группе мы должны выйти на безубыточность. При этом EBITDA в прошлом году составила порядка 100 млн рублей, в этом году планируется на уровне 600-650 млн рублей. Если в 2009 году консолидированная выручка группы по РСБУ составила 8,9 млрд рублей, убыток — 1,03 млрд рублей (в 2008 году выручка — 14,2 млрд рублей), то в этом году выручка прогнозируется на уровне 13,1 млрд рублей (рост — около 47%). По крупнейшим дочерним обществам картина следующая: выручка "Петростали" — самого крупного предприятия группы — в 2009 году составила 3,5 млрд рублей, в этом году должна быть около 5,8 млрд рублей. Рост стал возможен благодаря росту отпускных цен на металл и увеличению объемов производства. Что касается структуры потребителей "Петростали", то в 2008 году отгрузка была в основном в адрес отечественного автопрома, сейчас доля экспорта выросла до 45%, еще 25% — автопром, остальное — предприятия отрасли машиностроения. "КировЭнергомаш" получил в прошлом году 985 млн рублей выручки, в этом году — 1,15 млрд рублей. Выручка ПТЗ (Петербургский тракторный завод. — "Ъ") упала примерно на 7% — с 1,9 млрд до 1,7 млрд рублей в 2010 году. Выручка ОАО "Кировский завод" (материнское общество. — "Ъ") также незначительно снизилась, с 1,6 до 1,5 млрд рублей, при существенном росте прибыльности.
— Летом вы объявили о начале переговоров с миноритарными акционерами, результатом чего может стать заключение мирового соглашения. Что вы предлагаете второй стороне для примирения? Есть ли желание выкупить их акции, чтобы поставить точку? Оцените негативный эффект от этого конфликта...
— Урегулированием этого конфликта занимается председатель совета директоров Кирилл Поляков, в этом году к нему присоединился независимый директор Александр Кашин. Прогресс — налицо. Мы прилагаем все усилия, чтобы появилась атмосфера максимальной открытости, однако после той лжи, которую они обрушили на предприятие и меня лично в последние несколько лет, это непросто. Есть усталость от этого конфликта. Выходом из него могла бы стать продажа ими акций, и я был бы готов провести такие переговоры, собрать пул заинтересованных инвесторов, выкупить часть акций на предприятие. Привлечение сторонних инвесторов необходимо, так как их пакет (примерно 25%) стоит, в моей оценке, десятки миллионов долларов. Ни у меня, ни у компании таких денег нет. Но и такого желания с той стороны до сих пор проявлено не было.
— Что вы планируете делать с ПТЗ, учитывая падения спроса на сельхозтехнику? Есть ли планы закрыть или перепрофилировать предприятие?
— Действительно, сельское хозяйство в кризисе из-за низких цен на зерно и отсутствия продуманной государственной политики. Тяжелая ситуация и в сельхозмашиностроении. Многие тракторостроители прекратили свое существование — Владимирский, Липецкий, Волгоградский, Алтайский, Онежский, Красноярский комбайновые заводы. Из крупных сельхозмашиностроителей фактически остались мы и "Ростсельмаш". Если в 2008 году мы продали 900 тракторов, то в текущем — менее 200 единиц. В этих условиях мы увеличили продажи промышленных машин — это бульдозеры, тягачи, снегоочистители и т. п. — и довели соотношение сельхозтехники и промышленной техники до 50/50. Закрывать тракторное производство мы не собираемся. Я верю, что сельское хозяйство начнет восстанавливаться, потому что обеспечение населения продовольствием — одна из основных задач государства. И тогда ПТЗ будет иметь хорошие перспективы на рынке. А пока мы оптимизируемся: например, в следующем году высвободим 50 тыс. кв. м площадей за счет внедрения новых технологий. Однако хотел бы особо подчеркнуть, что у меня складывается впечатление, будто государство поставило перед собой задачу уничтожить отечественное сельхозмашиностроение. По крайней мере, такой вывод напрашивается из его действий. Что, на мой взгляд, нелогично, так как обеспечивать продуктовую безопасность, названную государственным приоритетом, паша на John Deer'ах, невозможно.
— В 2009 году "Газпром нефть Марин бункер" начала свою бункеровочную деятельность на вашей территории. Какова доля этой компании в структуре прибыли группы? Какие у Кировского завода собственные планы по развитию причального бизнеса?
— Все, что связано с экспортом невозобновляемых природных ресурсов, — это очень хороший бизнес, и мы счастливы, что и нам удалось прислониться к этому процессу где-то с боку. Мы довольны, что "Газпром нефть" является нашим партнером. В Петербурге есть только две бункеровочные базы, соответствующие современным стандартам, — наша и Петербургского нефтяного терминала. "Газпром нефти" мы сдаем базу в аренду, и, насколько я знаю, компания теперь занимает лидирующую позицию в бункеровочном бизнесе. Что касается доли этого бизнеса в общей выручке группы "Кировский завод", то она невелика, но по марже он занимает третье место среди других наших направлений. Максимальный объем перевалки через этот терминал составляет 700 тыс. тонн в год. Кировский завод не намерен развивать бункеровочный бизнес, но готов прорабатывать различные проекты по расширению совместно с нашим стратегическим партнером — "Газпром нефть". О какой-либо конкретике можно будет говорить не ранее первой половины 2011 года.
— Планировалось объединить "дочки" в дивизионы, повысив рентабельность на 20-30%. Завершен ли этот процесс? Каков его экономический эффект?
— В целом процесс завершился, хотя незначительные изменения, корректировки еще вносятся. Сформированы дивизионы — металлургический (1), сельскохозяйственное и промышленное машиностроение (2), энергетическое машиностроение (3), мехобработка (4), управление имуществом (5). Но экономический эффект посчитать сложно: кризис "сбил" чистоту эксперимента. Принимались объединительные меры, затем антикризисные, затем восстановительные. Тем не менее эффект мы ощущаем, в том числе финансовый. Например, общие управленческие расходы в группе в 2010 году сокращены на 10%.
— Как сейчас выглядит структура собственников компании? Какое отношение имеет банк "Россия" к компании (была информация, что Кировский завод принадлежит банку либо лично Юрию Ковальчуку)? Какой пакет принадлежит вашей семье?
— На данный момент у компании, согласно реестру, более 15 тыс. акционеров, из которых крупных (пакет свыше 5% акций) — не более десятка, причем часть из них представлены зарубежными компаниями, одна из которых, "Фраксиниус", представляет интересы нашей семьи, в том числе она владеет акциями, полученными по наследству. Идея в том, чтобы, следуя мировым тенденциям, владеть ценными бумагами через специально созданную холдинговую структуру. "Фраксиниусу" принадлежат чуть менее 20% акций. Вообще я стараюсь поддерживать контакт со всеми бенефициарами, если они сами этого хотят. В основном это уважаемые люди из многопрофильного крупного российского бизнеса. При этом не все из них стремятся к раскрытию своих имен в связи с негативным фоном, созданным отдельными акционерами.
Банк "Россия" — надежный партнер нашего предприятия, который протянул руку помощи в тяжелый период, о чем, мне кажется, не жалеет. О том, что банк либо Юрий Ковальчук являются акционерами завода, мне неизвестно.
— Рассматривается ли возможность привлечения стратегического инвестора? Есть ли вообще интерес к компании со стороны?
— Об интересе со стороны мне неизвестно. Стратегический инвестор может быть привлечен, например для реализации какого-то инвестпроекта. Самый крупный из них сейчас — модернизация металлургического производства стоимостью в несколько сотен миллионов долларов, которые из чистого денежного потока мы, конечно, сейчас взять не можем. Проект в настоящее время прорабатывается, после оценки его стоимости в начале 2012 года будет принято решение об источниках финансирования. Начиная с 2006 года мы готовим консолидированную отчетность по МСФО, правда, не раскрываем ее публично. Обычно предоставляем банкам, когда привлекаем кредиты. Решение о публичном обнародовании этой отчетности находится в ведении совета директоров, но пока он не считает нужным такое раскрытие. Тем не менее внешним инвесторам, если таковые появятся, мы данную отчетность сможем представить, и она, я уверен, будет для них убедительна.
— Не планируете ли вывести завод за территорию Петербурга, а землю отдать под девелопмент? Выгодно ли это вообще?
— Зачем? Я не знаю ни одного успешного примера вывода предприятия с территории города. Если только не после захода людей в масках-касках и строительства на месте завода торгового центра. Но это другое. Много таких заявлений о выводе предприятий за город было сделано, и ни одно пока не реализовано.
— Эскалаторы производства вашего "Универсалмаша" стоят с весны. Значит ли это, что это производство "не ваш конек" и вы его свернете?
— В конце января мы завершим ремонт эскалаторов и будем готовы к их сдаче. Примет ли их метрополитен — зависит уже не от нас. Причин поломки много — это и фундамент, "уплывший" после того, как строители его сдали, вследствие чего машины перекосились, и некондиционные детали от наших поставщиков, и просчеты конструктора (к слову, в конструкцию эскалатора уже после ввода было внесено более 150 изменений). В результате проведения всех работ появится модернизированная, выверенная машина. Этот опыт дался дорогой ценой, и глупо будет его не использовать, проигнорировав сделанные инвестиции, и отказаться от дальнейшего производства этих инновационных машин. А пока от завода и себя лично я приношу искренние извинения всем петербуржцам за эти неудобства.