ЕАБР, как банк развития, кредитует проекты, от которых отказываются коммерческие банки, но принципиально не дает деньги на производство алкоголя и строительство элитного жилья. Об особенностях кредитной политики банка и особенностях его работы с заемщиками BG рассказал заместитель председателя правления Евразийского банка развития ГЕННАДИЙ ЖУЖЛЕВ.
BUSINESS GUIDE: Какие проекты для банка приоритетны, а какие банк не будет кредитовать ни при каких обстоятельствах?
ГЕННАДИЙ ЖУЖЛЕВ: У банка есть ряд ограничений. Напрямую мы не кредитуем малый и средний бизнес — для этого есть особая программа, о ней я скажу чуть позже. ЕАБР не занимается рефинансированием долгов, выдачей кредитов на выплату дивидендов и краткосрочными, спекулятивными сделками, которые не подразумевают под собой формирования рынка, создания нового производства... Банк не финансирует строительство дорогого жилья, поскольку это не дает долгосрочного экономического эффекта для страны. Но мы можем рассмотреть финансирование проекта в рамках программы "Доступное жилье", но и то будем кредитовать скорее инфраструктурную составляющую: энергетику, коммуникации и т. п.
Ну и, разумеется, мы не финансируем производство алкоголя, табачных изделий и проектов, связанных с военной тематикой.
Минимальный размер кредита, выделяемого на проект,— $30 млн. Учитывая взнос самих инициаторов проекта, его бюджет должен быть не менее $40 млн. Обычно взнос инициаторов составляет 20%, но он может быть меньше, если имеются надежные гарантии, например государственные обязательства.
Важное условие вхождения в проект: мы должны знать всех его бенефициаров, физических лиц. Эти люди не должны фигурировать в черных списках различных противоотмывочных национальных и международных организаций. Мы не будем заниматься проектом, в котором не раскрывается данная информация.
BG: Почему такое отношение к проектам, связанным с оборонной промышленностью? Это же важная статья экспорта для России?
Г. Ж.: Мы международная организация. И финансирование оборонного проекта в одной стране может быть неоднозначно воспринято другими учредителями банка. Почему за счет, скажем, Казахстана должна, например, вооружаться армия Белоруссии? Да, все страны, где работает банк, входят в ОДКБ, но это политический союз, и совместные оборонные вопросы должны решаться на уровне этой организации. Мы же занимаемся экономическими вопросами.
BG: Любой проект, реализуемый на деньги ЕАБР в одной стране, дает ее экономике определенное конкурентное преимущество перед другой страной. Как вы соблюдаете баланс интересов?
Г. Ж.: Для нас в первую очередь интересны проекты, которые являются трансграничными и, как мы говорим, интеграционными. Под интеграцией мы понимаем две вещи: взаимные инвестиции — когда компания из одной страны вкладывает средства в реализацию проекта в другой, то есть в ее экономику идет прямой приток капитала. И второе: развитие взаимной торговли — когда реализуемый проект предполагает использование сырья из другой страны либо произведенная продукция поставляется в другие страны--участницы банка.
Классическим примером является проект строительства третьего энергоблока Экибастузской ГРЭС-2, в котором мы участвуем: у станции два акционера — российская компания и казахстанская компания, на станции монтируется оборудование российского производства, а часть производимой электроэнергии будет поставляться в Россию. Это по определению наш проект.
И второй приоритет помимо интеграционной составляющей это вопросы модернизации экономики и развития инфраструктуры участников банка. Идеально, если в проекте присутствуют обе составляющие — если проект интеграционный, инфраструктурный и к тому же высокотехнологичный. Но даже если это не так, мы финансируем важные для каждой отдельной страны проекты, направленные на модернизацию ее экономики и развитие инфраструктуры. Хотя при этом всегда стремимся придать им некую интеграционную составляющую.
Что касается вопроса о том, что, финансируя тот или иной проект, мы создаем конкурентные преимущества, то отмечу, что это справедливо не только для разных стран, но и для одной страны и даже отрасли. В этом смысл инвестиций — повысить конкурентоспособность проекта.
Именно поэтому участие в том или ином проекте обусловлено для нас чисто экономической целесообразностью. То есть, если мы получим заявку на финансирование двух предприятий, которые работают на одном рынке — в одной стране или в разных странах, выпускают сходную продукцию, мы проведем анализ конкурентных преимуществ каждого проекта, оценим их эффективность и профинансируем более конкурентоспособный и перспективный проект.
Конечно, при всей схожести предприятий одной отрасли надо смотреть занимаемые ими рыночные ниши. Например, мы финансируем создание нового производства вагонов на Тихвинском заводе в России и рассматриваем возможность участия в создании производственных мощностей на Осиповичском вагоностроительном заводе в Белоруссии. Но эти предприятия выпускают разную продукцию, и наш анализ показал, что они не конкурируют друг с другом и на рынке есть спрос на продукцию одного и другого предприятия.
Если все же предположить, что возникнет ситуация, когда в разных странах--участницах банка будут два одинаковых конкурирующих проекта, то мы постараемся сподвигнуть их инициаторов к тому, чтобы они отказались от прямой конкуренции, а реализовали совместный проект, объединили свои потенциалы. Идеальный вариант — когда конкурирующие предприятия из разных стран создают совместное предприятие, а мы финансируем его развитие.
BG: Проекты в каких отраслях представляют наибольший интерес для банка?
Г. Ж.: Мы стараемся финансировать модернизационные проекты, направленные на улучшение инфраструктуры. Безусловно, для нас приоритетна энергетика и транспорт, включая производство транспортных средств. Но банк не может работать только в одной-двух отраслях. Портфель проектов должен быть диверсифицирован как по отраслям, так и по размеру выданных кредитов: мы должны набрать в каждой отрасли много некрупных проектов — до $100 млн, чтобы диверсифицировать риски. Имея такой портфель, мы можем браться и за более объемные проекты. При этом их доля будет составлять не более 10% в общем портфеле. И так далее: по мере роста портфеля мы сможем браться за все более крупные проекты, и они не будут критичными для баланса банка...
BG: Вы не единственный банк развития, работающий в СНГ. Есть ВЭБ и ЕБРР. В чем ваше отличие от них?
Г. Ж.: У перечисленных банков есть своя специализация. ВЭБ занимается исключительно российскими проектами. У ЕБРР тоже свои цели. ЕАБР меньше этих структур и по активам, и по количеству сотрудников, но в этом есть свое преимущество. В силу более плоской структуры мы можем работать иногда более оперативно.
BG: ЕАБР финансирует проекты только в странах, где работает? Если к вам обратится российская компания с просьбой профинансировать, скажем, строительство завода в Китае, вы ей откажете?
Г. Ж.: У ЕАБР есть определенные уставные цели. Мы должны развивать либо национальные рынки, либо интеграционные проекты. Страны вступают в банк именно потому, что хотят привлечь его ресурсы на свою территорию. И участники должны получать преимущества перед странами, не входящими в банк. В то же время юридически мы можем финансировать проекты в третьих странах, но для этого нужно соответствующее решение совета банка, то есть все участники банка должны будут согласиться, что это важный для всех акционеров банка проект.
Еще важная деталь. На территории своих стран-участниц у ЕАБР есть привилегии — освобождение от налогообложения, иммунитеты, дополнительные гарантии, государственная поддержка. Это снижает наши риски по сравнению с работой в третьей стране, а также существенно влияет на стоимость и возможность предоставления кредитов. То есть эти льготы позволяют нам не только предоставлять благоприятные условия финансирования, но и финансировать те проекты, которые не интересны коммерческим банкам и другим инвесторам.
BG: Как льготное налогообложение банка отражается на цене кредитов?
Г. Ж.: Я бы сказал, что оно сказывается не на цене кредитов, а на той марже, которую банк закладывает в кредит.
BG: Вы финансируете проекты через другие, коммерческие, банки или фонды прямых инвестиций?
Г. Ж.: Мы работаем с другими банками по программе кредитования среднего и малого бизнеса. Допустим, в белорусском или армянском коммерческом банке открывается кредитная линия и эти банки кредитуют малый бизнес. Мы лишь контролируем целевое расходование средств. Что касается крупных проектов, то мы всегда рады возможности участвовать в них совместно с другими банками. Ведь наша функция не только кредитование, но и мобилизация средств из разных источников. Сейчас мы работаем с банками-партнерами по финансированию Экибастузской ГРЭС-2 (с ВЭБом) и Тихвинского завода (с ВЭБом и НОМОС-банком). В каждом проекте есть расчетный банк, через который заемщик получает средства. Дело в том, что у ЕАБР вообще нет клиентских счетов, он не ведет с ними никаких расчетов напрямую.
Если продолжить разговор о задаче по мобилизации финансовых ресурсов, то для нас также приоритетны проекты, в которые уже вошел инвестор, особенно если это фонд прямых инвестиций. Его присутствие среди акционеров означает, что предприятие провело работу по оценке эффективности, достаточно капитализировано, в проекте налажены корпоративное управление и отчетность, а в руководстве есть люди, которые будут говорить с нами на одном языке.
Добавлю, что наша миссия допускает возможность участия банка в фондах прямых инвестиций — они должны соответствовать нашим подходам, быть инфраструктурными и действовать на территории стран--участниц банка. В настоящее время ЕАБР серьезно продвинулся в этом направлении. Думаю, скоро в нашем портфеле серьезная сумма будет выделена на участие в фондах, специализирующихся на вложениях в инфраструктурные проекты.
BG: Один из ваших проектов — финансирование производства поликристаллического кремния на предприятии НИТОЛ. Такое производство скорее "Роснано" финансировать должно. Почему вы его кредитуете?
Г. Ж.: Начнем с того, что "Роснано" в него деньги и вложило. А сейчас к финансированию присоединились Сбербанк и мы. И проект этот смело можно считать инфраструктурным: это производство поликремния — сырья для солнечных батарей, возобновляемого источника энергии. То есть в конечном счете это инвестиции в энергетическую инфраструктуру. Это отрасль, которая будет с каждым годом расти на порядки быстрее, чем другие направления энергетики. Это очень хороший проект: в результате его реализации появится национальный производитель поликремния. Следующим шагом станет появление национального производителя самих солнечных батарей.
BG: Но процент альтернативной энергетики в России пока исчезающе мал...
Г. Ж.: К сожалению, да. Так же, как мал процент транспорта на газе — экономного и экологичного. И мы финансируем строительство сети газовых заправок по всей стране. Оператором ее является "Газпром" и его дочерние предприятия. Это один из примеров. Собственно, наша задача — сделать долю альтернативной энергетики, альтернативного топлива больше.