До белого моления

На прошлой неделе домой из Саудовской Аравии вернулось большинство мусульманских паломников, выполнивших один из главных долгов своей жизни — ритуальное поклонение святым местам, принципиально закрытым для неверных. В 3 млн особо верных в этом году попал обозреватель "Власти" Шамиль Идиатуллин.

Дорога к ихраму

Все знают, что такое Саудовская Аравия — жаркая теократическая монархия, в которой очень много нефти, принцев и богатых граждан (потому что каждому новорожденному саудовцу на счет кладутся нефтедоллары), очень мало преступников (потому что им публично отрубают руки и головы минимум два раза в неделю) и вообще XXI век в убранстве средневековья.

Все знают, что такое хадж — ежегодное мусульманское паломничество с жарой и давкой.

Так вот. Нефти действительно много, только про нее совсем не слышно — возможно, по принципу "Да что про нее говорить, нефть, она и есть нефть". Про принцев и в самом деле пишут. Средневековье спорное, век, скорее, двадцатый. А вот с отцовско-материнским капиталом незадача — нет в королевстве такой программы и, говорят, никогда не было. И головы на центральной площади не рубят. Про отсечение рук за воровство и посадку в тюрьму за короткий рукав я спрашивать не стал, чтобы не лишаться последних иллюзий.

А про хадж попробую рассказать.

Хадж совершается в течение как минимум пяти дней по почти квадратному маршруту Мина-Арафат-Муздалифа-Мекка-Мина. Все четыре точки расположены недалеко друг от друга, час-полтора пешком либо столько же на автобусе (дороги забиты пешеходами).

Автобусы останавливаются борт в борт, между бортами, торопясь или не очень, бегут десятки людей, лишь время от времени издавая крики, когда борта сдавливают их совсем уж сильно. Паломники, проскакивая перед носом автобусов, машут руками водителю, чтобы он успел затормозить. Водитель обычно успевает. Его немедленно подрезают мотороллеры и коляски, которые теснят пешеходов, без особого успеха пытающихся опередить малый колесный транспорт,— но обычно обходится без жертв и даже без ругани. В общем, становится понятно, почему автобусы норовят уткнуться носом в стоящего впереди товарища — чтобы никто не проскочил. И еще становится понятно, почему транспортные компании с невинными названиями типа "Аль-Хад Турист" выбирают себе электронный адрес crazy-car1@hotmail.com.

Хадж начинается в долине Мина 8 числа последнего в лунном году месяца зуль-хиджа (в этом году — 14 ноября). В Мине, по преданию, Ибрагим-Авраам побил камнями шайтана, старавшегося остановить его молитву, а также пытался принести в жертву Господу сына своего Исмагила — в связи со счастливым избавлением от чего мусульмане ежегодно завершают хадж праздником жертвоприношения. В долину паломник прибывает уже в состоянии ихрам — тщательно омывшись, надушившись, очистившись от ненужной растительности, помолившись и переодевшись в ритуальную униформу (у мужчин это два бесшовных белых полотнища, обычно махровых, у женщин — традиционное мусульманское платье). До выхода из ихрама пилигрим не имеет права пользоваться мылом, шампунем, парфюмерией или гигиеническими салфетками, подрезать ногти и волосы, надевать перчатки и любые вещи по размеру, накрывать голову чем бы то ни было и чувственно касаться супруги.

Проведя в Мине день и ночь в молитвах, паломник отправляется к горе Арафат, где, по преданию, изгнанные из рая Адам и Ева встретились после 200-летней разлуки и откуда Мухаммед обратился к единоверцам с прощальной проповедью. Пилигрим молится до заката, затем отбывает в долину Муздалифа, где тоже, понятно, молится до рассвета и собирает мелкие камешки (как в свое время Ибрагим с Исмагилом) — иногда в специальные кисеты, но чаще в пустые пластиковые бутылки. Утром третьего дня участник хаджа возвращается в Мину, где кидает семь камешков в одну из трех символизирующих дьявола стен Джамарат, приносит в жертву животное и бреет голову. В тот же день паломники достигают главного мусульманского храма — Запретной, или Заповедной, мечети Аль-Харам в Мекке. Там они совершают таваф — семикратный обход знаменитой Каабы, первой в истории мечети (затянутого черной парчой кубического строения, в направлении которого молятся мусульмане всего мира), находящейся во внутреннем дворе Аль-Харам,— и сай, семикратный бег между холмами Сафа и Марва, также давно ставшими элементами внутреннего интерьера Запретной мечети.

После этого паломник может снять ритуальную одежду и выйти из состояния ихрам. Четвертый и пятый день отмывшийся и благоухающий паломник проводит в Мине, где закидывает камнями уже все три стены Джамарат. После этого паломничество считается исполненным, а паломники получают титул хаджи и очищение от накопленных грехов.

Многие решают захватить и шестой день хаджа, в течение которого мусульманин должен снова закидать камнями сатанинские стены в Мине и совершить прощальный таваф вокруг Каабы. А затем, уже сверх программы, посетить Медину, где находится мечеть с могилой пророка.

Поскольку большинство паломников прибывает в Аравию за несколько дней до начала хаджа, они совершают умру — малое паломничество к Каабе. В принципе в этих обстоятельствах умра не считается обязательной, ведь через пару дней предстоит выполнить все в полном объеме. Но такой подход для правоверного как-то странен: это все равно что заранее приехать из другого города к маме на день рождения и не идти к ней, пока не наступит час торжества.

Остальное — детали. Например, трогательные нашивки (эмблемы, слова, просто цветные ленточки) на платьях и платках паломниц, а то и просто галстуки вроде пионерских — опознавательные знаки, нужные для того, чтобы и в давке быстро найти своих. Или чарующая несхожесть миллионов людей — черных, белых, смуглых, краснокожих, лупоглазых и раскосых, брюнетов, шатенов и отчаянно рыжих, с крашенными хной бородами и кончиками пальцев, среди них много старых, но много и молодых, парней и девушек, в ритуальных одеждах, в национальных одеждах, а то вдруг почему-то в шортах-футболках,— одинаково пытающихся дошептаться до главного собеседника, не заглушая соседа и не толкая его. А ответственность и странная надежда "вдруг подействует, и все зависит от тебя, от того, какие слова найдешь" — так вот они давят куда сильнее, чем соседи, плотно семенящие спереди-сбоку-сбоку-сзади, многие бегут паровозиком, кладут руки на плечи друг другу, а другие читают на ходу поднесенный к лицу Коран, кто шепотом, а кто громко,— и соседи хором подхватывают. А когда паломники подходят к углу Каабы, в который вделан Черный камень (по легенде — знак божественного прощения Адама и Евы), простирают к нему руки, выдыхают: "Аллаху акбар!" — и подносят руки к губам и глазам (по уму-то надо коснуться стены или поцеловать ее, но в зуль-хиджа это почти невозможно), то тут же спотыкаются, потому что наиболее вдохновившиеся садятся читать намаз прямо здесь. И не в одиночку садятся, а группами по 10-15 человек, женщины первые, а с ними старики с крашеными бородами и европейского вида мужики (и как бы на них не свалиться или просто не придавить преклоненную голову), а солдатики вокруг Каабы, вцепившись в специальные свисающие со стен петли, пытаются молельщиков поднять и отогнать.

Но это уже впечатления не паломника, а журналиста.

Пятого столпа творение

Хадж считается пятым столпом ислама, остальные четыре — единобожие и признание Мухаммеда пророком, молитва, пост и благотворительность. Все они обязательны к исполнению, только в отношении хаджа действует оговорка: "если есть такая возможность". Впрочем, существует и другая оговорка, про необходимость стремления. Правоверные стремятся.

В прошлом году хадж совершило рекордно низкое для последних лет количество мусульман — меньше 2 млн. Причиной стал свиной грипп, который произвел на арабские страны куда более мощное впечатление, чем на Россию с Европой. Саудовская Аравия срочно сократила квоты, ежегодно выделяемые каждой стране с мусульманским населением,— для России показатель упал с 28 тыс. до 20,5 тыс. человек. Многие мусульмане, наслушавшись санитарных властей, сами решили отложить хадж. Тем не менее среди паломников было диагностировано несколько вирусных вспышек, охвативших тысячи человек. И в этом году саудовские чиновники встречали потенциальных хаджи медицинскими масками и карантинами, в которых часа по полтора выдерживали большинство рейсов, всматриваясь в лица гостей и вслушиваясь в клиничность их утреннего кашля и чихания.

Вскоре чиновников более или менее отпустило. Газеты даже отрапортовали, что главной темой нынешнего хаджа за отсутствием эпидемий станет взлет цен на жертвенных животных: бараны, козы, верблюды и коровы, в диких количествах, 600-800 тыс. голов, перегонявшиеся через морские порты из Сомали, Судана и Сирии, подорожали на 20-40% — примерно до московского уровня (кроме верблюдов, конечно). Картину победы над эпидемиями чуть не испортила новость о госпитализации трех паломниц (двух со свиным гриппом, одной с холерой), но продолжения эта тема не получила. По данным Красного Полумесяца, за медицинской помощью обратились 2,3 тыс. паломников — большинство с простудой.

Накануне хаджа принц Наиф бен Абдул Азиз, вице-премьер и официальный куратор хаджа, принял парад сил обороны и заявил, что королевство готово к любым неожиданностям, в том числе к тому, чтобы дать отпор "Аль-Каиде", если та чего удумает. К святым местам были брошены десятки подразделений разнообразных силовых структур. Надо полагать, по чистому совпадению два дня спустя другой наследный принц — Султан бен Абдул Азиз подписал с Saudi Binladin Group контракт стоимостью $7,2 млрд на строительство нового терминала аэропорта в Джидде. С каким бы скепсисом арабы ни воспринимали западные рассказы об "Аль-Каиде", новейшая история заставляет дуть на воду — достаточно вспомнить 1979 год, когда Кааба была захвачена отрядом экстремистов, требовавшим свержения монархии, провозглашения исламской республики и разрыва отношений с США. Теракт и растянувшиеся на месяц штурмы унесли несколько сотен жизней.

Но говорить о каких-либо катастрофах, связанных с прохождением хаджа в этом году, повода нет. И даже тропических масштабов ливень в последний день хаджа особо никому не помешал. Говорят, однажды после похожего ливня началось наводнение, и тогда таваф вокруг Каабы могли совершить только те, кто умел хорошо плавать. Но нынешний ливень всего лишь немного подтопил лагеря.

Главным же итогом хаджа 1431 года следует считать его рекордный финансовый и просто арифметический размах.

Верой и правой

У Саудовской Аравии огромная территория — 14-я по площади в мире. Последние недели эта огромная территория выглядела довольно однообразно: там, где не совсем барханы, стоят богатые города и проложены отменные дороги, по которым со скоростью 120-130 км/ч летят, не подрезая друг друга (почти все шоссе прострочены пунктиром непривычно крупных металлических блямб, разграничивающих полосы), американские джипы, японские седаны, украшенные сурами автобусы и грузовики, выше крыши забитые торжественными людьми в необычной одежде. Летят вдоль неинтересного пейзажа (скалистые холмы, за ними пустыня, перед ними редко-редко палатки и стада верблюдов, чуть чаще заправки и кусты придорожных заведений) к святым местам. Километров за 25 до святого места на стандартном дорожном щите под стандартным же двуязычным указанием направления на Мекку или Медину крупно написано: "Только мусульмане".

Иноверцы в священные места не допускаются, оттого в анкетах при получении визы следует указывать вероисповедание. А в последний месяц лунного года правой веры становится недостаточно — нужно разрешение на хадж (причем не только иностранцам, но и жителям королевства), на которое обычно выделяется рекордная квота — 750 тыс. из 2-2,5 млн.

Для отлова нелегальных хаджи паспортная служба оборудовала полтора десятка блокпостов вокруг Мекки и еще четыре в Медине. До официального начала церемонии хаджа число паломников, задержанных на этих блокпостах (частично арестованных, оштрафованных и депортированных, в основном просто отправленных по домам), достигло 50 тыс. Свирепость обосновывается не только официальным слоганом паспортной службы "Никакого хаджа без разрешения", но и данными полиции, согласно которым ежегодно под прикрытием паломничества преступники пытаются ввезти в королевство наркотики и контрабанду. Цифр, подтверждающих этот тезис, силовики не называли, зато ежедневно рапортовали об аресте мошенников, в основном гастарбайтеров (ласково называемых экспатриатами, их в стране около 20% — из Пакистана, Индонезии, Бангладеш Филиппин и небогатых арабских стран типа Марокко), которые обманывали соплеменников дешевыми ($200-300) хадж-турами.

Дело, конечно, не в слоганах и наркотиках. На хадж сориентирована большая часть видимого сегмента саудовской экономики и социальной жизни. В этом году власти чуть-чуть ослабили контроль, опасаясь повтора прошлогоднего кризиса. Опасения не оправдались — стало быть, теперь хватка окрепнет. И с каждым годом паломничество будет все комфортнее, легче и дороже.

Капитал пилигрима

В этом году минимальные затраты для российского хаджи составляли 32 тыс. руб.— в эту сумму специализированные туркомпании оценивали визовую поддержку и прочие организационные услуги паломникам, отправляющимся в Мекку на своем автомобиле или автобусе, например, из Дагестана, на который приходится самая крупная субквота (8 тыс. человек). На самом деле это сумма, как говорится, ни о чем — в нее не входят затраты путешественника на еду, бензин и прочие неизбежности. Программы экономкласса (78-85 тыс. руб., перелет до Иордании, дальше автобусом) кормления также не предусматривают. "Стандарт с питанием" (двухразовым) стоил 123 тыс. руб.— и на эту сумму уже можно ориентироваться при определении затрат хаджи.

Хадж — дорогое удовольствие даже для граждан Саудовской Аравии, способных разъезжать на джипе, в котором они и ночуют. Один из местных паломников рассказал, что в 1995 году, когда его семья впервые выехала к святым местам, парковки в кемпинге обошлись в $270 на человека, а теперь стоимость выросла ровно в десять раз.

В целом для жителей королевства порядок цен, конечно, иной, но тоже не слишком щадящий. Бюджетная версия хаджа, предусматривающая минимальные затраты на проживание в Мекке и спецтарифы на проезд, обходится в $550-1100. Впрочем, на сегмент low-cost приходится не более 15% "внутренних паломников". Абсолютное большинство паломников на хадже не экономит, пользуясь стандартным ($2-2,5 тыс.) или VIP-вариантом ($15-20 тыс.).

Отличие между бюджетным, стандартным и VIP-вариантами огромно. От потраченной суммы зависит, в брезентовом шатре, металлическом контейнере или каменном доме будет жить паломник, как часто и насколько вкусно он будет питаться, предстоит ли ему передвигаться по маршруту пешком, на автобусе или в джипе, будет ли он давиться в очередях или попадать в малолюдные оконца.

Однако вне зависимости от заплаченных денег хаджи довольно нервно относятся к благотворителям, которые пытаются помочь скидками или экипировкой. Паломники должны платить за себя сполна и сами, иначе какой же это священный долг?

Им было кому переплачивать. Тысячи торговцев, в основном иммигрантов, хвастались, что за три дня заработали больше, чем за год, впахивая днем прислугой, а по ночам еще и строителями. Способы заработка в дни хаджа были самыми разными. Одни спекулировали SIM-картами, зарядными устройствами, едой из ресторанов или просто с благотворительных раздач, хотя многие варили местный плов на продажу прямо посреди лагеря, к вящему неудовольствию санитарных и пожарных служб. Другие с ножами наперевес бродили по улицам и забивали жертвенный скот для горожан, готовых переплатить вдесятеро, чтобы не отстаивать душную многочасовую очередь в лицензированных бойнях. Третьи брили головы завершившим хадж паломникам.

Благодаря "диким" паломникам, приехавшим бесплатно и ночующим на обочинах, святые места стали огромной площадкой распределения гуманитарной помощи. В качестве спонсоров, благотворителей и раздатчиков бесплатных зонтиков, без дураков спасавших пилигримов от пронзительного солнца, в хадж в первую очередь вписались мобильные компании, на своих условиях разместившие повсюду рекламу.

Вложения в благотворительность, надо думать, отбились немедленно. Симки местных операторов и беспроводные зарядки для телефонов стали хитом уличных продаж, а нагрузка на сеть в святых городах выросла на 46%. При этом активно использовались и технологии 3G: люди перегоняли ролики "Глядите, я в Мекке!" друзьям или вешали в социальных сетях. Кстати, вопрос: "А как вас найти в Facebook? Хм. А в Twitter?" при знакомстве оказывается примерно третьим-четвертым. И некстати: телефоны у 99% местных жителей и 70% паломников — Nokia со стандартным звонком, и это вполне себе роман Замятина "Мы" про счастливо унифицированные номера (в порядке исключения — у американцев и британцев BlackBerry, у пижонов iPhone, на них смотрят с легкой иронией).

Бесплатный Wi-Fi в публичных местах, введенный для обслуживающего персонала и волонтеров, использовался, конечно, и паломниками. Но абсолютное большинство предпочитало традиционные способы связи, за которые традиционно же и расплачивалось. Смиренно и терпеливо.

Всеобщее смиренное терпение потрясало более всего. Паломники тихо и покладисто принимали необходимость стоять часами на 40-градусной жаре, давиться в толпе, спать на улице в лужах и грудах сплющенных упаковок, питаться непонятно чем, выстаивать часовую очередь в туалет или справлять нужду в бутылочку. И при этом были абсолютно счастливы.

Кусок сакрального пирога

Понятно, что я находился в королевстве в особенное время, но все равно странно было не найти в газетах ни одного текста про нефть или, к примеру, ритейл. Хадж, Обама, саммиты, международное сотрудничество, финансовые рынки, бытовая и специфическая преступность (филиппинская дева изуродована саудовцем; полиция нравов схватила очередного парня за приставания — пытался заговорить с дамами и навязать им свой телефон; еще два парня на базаре подрались с мелким чиновником — чиновник победил; Верховный суд отменил смертный приговор телевизионному колдуну-иммигранту по прозвищу Шахразада; таможня перехватила 1,5 тыс. бутылок спиртного, фермеры требуют обуздать стаи диких обезьян). И снова хадж, хадж и хадж — и королевская семья в качестве основного ньюсмейкера.

Даже бизнес-приложение к The Saudi Gazette открывалось двухполосной статьей про предпринимателя Мухаммеда аль-Дайни, вышедшего на рынок с инновационными образцами ритуальной одежды для ихрама, которая в отличие от стандартного варианта не сползает, не мокнет, не сковывает движений и не забивает кондиционеры мечетей ворсинками. Потому что сделана из тонкого прочного хлопка, на липучках и вообще очень удобна. А крупнейший в стране Исламский банк развития посвятил большую пресс-конференцию проекту специальных жертвенных купонов: отдаете за купон $110 — и забываете о терзаниях в связи с покупкой, доставкой и забоем животного. Партнерские организации сделают все так, как вы скажете,— тоже очень удобно.

Все более или менее амбициозные страны судорожно ищут направления, в которых можно развивать новую экономику, нужную потребителям. А Саудовская Аравия уже нашла свой путь. Страна создавалась как хранитель святынь — вот это хранение на качественно новом уровне теперь и предлагается мусульманам, гарантирующим высокий потребительский спрос на такие услуги в необозримом будущем.

Тенденцию к росту числа паломников, которая, по словам принца Наифа, будет сохраняться и впредь, местные СМИ определили так: "Округ Мекка получает громаднейший кусок пирога". Городская торгово-промышленная палата оценила доходы одних только владельцев частных домов, сдаваемых в аренду иностранным паломникам, в $1,46 млрд. Сегодня половина полуторамиллионной Мекки огорожена щитами, по всему горизонту торчат подъемные краны. А поскольку король Абдулла объявил о намерении превратить Мекку в самый современный город мира, это только начало. Будет здесь через четыре года и город-сад, и обещанное изобилие гостиниц, и полноценное метро. При стабильном росте доходов, получаемых столетиями проверенным путем, нанотехнологии особо не нужны.

В Мине легкое метро, способное заменить 3 тыс. автобусов, уже появилось, как раз накануне нынешнего хаджа. Это строительство, естественно, стало очередным торжеством истинной веры. Многомиллиардный проект, связавший Мину с Муздалифой и Арафатом, был реализован китайскими разработчиками, которым пришлось выправлять отдельный допуск в округ Мекка. К завершению метростроя значительной части китайцев допуск уже не требовался — они, понятное дело, приняли ислам.

Новое в Саудовской Аравии возникает по объективной необходимости, но с избыточностью, которая и превращает бизнес в сакральное искусство. К примеру, гигантский четырехуровневый бетонный мост над долиной Мина построен только ради того, чтобы паломники, накрутив несколько километров по его причудливо вытянутой спирали, на последних двух сотнях метров могли закидать камешками три сатанинские стены. Благодаря этому поразительному сооружению паломнику, который пытается достичь города Мина, расположенного вплотную к долине, придется отшагать километров пять. Так и в остальном: для паломников, выполнивших обязательную программу, желание познакомиться с саудовскими достопримечательностями, не имеющими религиозного характера, зачастую сопряжено с прокладыванием утомительных маршрутов довольно броуновского характера. От этой способности заставлять граждан бессмысленно и утомительно преодолевать препятствия веет чем-то родным и близким.

Слишком уж похожи, хотя, казалось бы, страны с огромными территориями, неплотная заселенность которых компенсируется гастарбайтерами. С полной сырьевой зависимостью. С претензиями на особую роль в мире. С тягой к абсолютной, но просвещенной — или просвещенной, но абсолютной — монархии. С трепетным подходом к автоделу: в королевстве женщины не имеют права водить, а из местной резиденции королевской семьи выезжает джип с номерным знаком 0001 BAD. С творческим отношением к демократии: в Саудовской Аравии с 2005 года начал избираться парламент, аж наполовину,— но в любом случае кресла занимают чиновники и близкое власти духовенство, а неблизкое перестает быть духовенством: в ноябре министерство по исламским делам сменило настоятеля мечети в Джидде за халатность.

Вот только в России нет министерства веры, а у ее лидера нет статуса официального хранителя конфессиональных святынь. Но при желании будут — дайте время.

Время в Мекке, кстати, московское.

Ну или наоборот.