Эндрю Линкольн, исполнитель роли Рика Граймса в сериале "Ходячие мертвецы", ответил на вопросы Бориса Барабанова.
Вообще-то я должен признаться, что в России традиция чтения комиксов далеко не так распространена, как в США, поэтому нашему зрителю про "Ходячих мертвецов" многое нужно объяснять.
А как же ваш прекрасный фильм про вампиров, забыл название...
"Ночной дозор".
"Ночной дозор" и "Дневной дозор"! Мне кажется, у вас все прекрасно с традицией.
Нет, в принципе у нас все с Гоголя началось, просто комиксы — не слишком свойственная нам вещь. Вам-то, актеру с хорошей британской драматической школой, как игралось в фильме по комиксу про зомби?
Конечно, можно предположить, что звонок актеру с предложением сыграть в фильме про зомби — это катастрофа, типа "как низко они меня ценят". Но зомби — это всего лишь идея. В любом случае актера интересует история с характерами. А истории про зомби — это то же, что древние предания, которые есть в любой культуре. Или какие-нибудь классические волшебные сюжеты вроде сказок братьев Гримм. Если хотите, можете сравнить их с библейскими историями или мифами Древней Греции! Не стесняйтесь! Зомби, как я их вижу,— это субъекты сродни прокаженным. Давайте вспомним предания о мрачном Средневековье. Если есть художественный мир, значит, в нем есть жизнь и смерть. А зомби — это лишь способ заставить характеры действовать более радикально. Для меня сериал про зомби ничем не отличается от сериала про адвокатов или про докторов. Он все равно про людей. Это люди, лишенные всего, что у них было. Они ищут в этом мире смысл и пытаются понять, в чем суть человеческой природы. Вот что меня привлекает. Мне также было важно, что над сериалом работал Фрэнк Дарабонт, один из величайших живущих режиссеров. А еще интересно было поработать в США. Вы даже не можете себе представить, насколько радикально различаются наши культуры. Взять хотя бы культ оружия, которого в Британии попросту нет!
Ну да, там же постоянно возникает вопрос, какое оружие нужно добыть, какими патронами стрелять, как научиться бить в цель.
В самом начале комикса и сериала есть такая картина: мой герой въезжает в опустошенный город верхом на лошади, с ружьями за спиной. Весь мир остановился. Электричества нет. Апокалипсис. И человек на лошади. Это иконическая картина, восходящая к историям о покорителях Дикого Запада. Я люблю эту картинку. А еще мне нравится, что герои, пытающиеся выжить в этом мире, далеко не интеллектуалы. У них просто есть набор навыков, который помогает им выжить. В такой ситуации мы можем оценить, насколько далеко мы ушли от природы.
Как я понял, в "Ходячих мертвецах" положительных и отрицательных героев просто нет. Есть только вопрос, сколько времени потребуется каждому герою, чтобы продемонстрировать свою звериную суть, превратиться в убийцу, даже не будучи зомби.
Мой герой — человек, пытающийся понять, насколько хватит его человечности. Остальные герои заняты ровно тем же. Правила изменились. Теперь нужно найти новую мораль. Что позволено, что нет? Кто или что устанавливает правила в постапокалиптическом мире? Дипломатия? Грубая физическая сила? Материнский инстинкт?
Чем вы руководствовались, работая в этом фильме? Пересматривали старые фильмы Джорджа Ромеро? Или, наоборот, полностью абстрагировались от традиции фильмов о зомби?
Я сразу сказал Фрэнку Дарабонту, что хочу, чтобы мир моего персонажа был максимально натуралистичен и жесток. Я не столько исследовал мир зомби, сколько пытался применить к этим обстоятельствам собственный, человеческий, опыт. Фрэнк не требовал от меня знания мифологии зомби. Он попросил меня пересмотреть фильмы с Гэри Купером. Очень кстати пришелся фильм "Ровно в полдень". Его герой хочет сберечь свою частную жизнь и в то же время должен встать на защиту некоего сообщества. Вот эта дилемма очень близка нашему фильму.
Сериалам свойственно длиться и длиться, и "Ходячие мертвецы" тоже одним сезоном не ограничатся. Сложно ли было для вас, драматического актера, играть в истории, у которой нет определенного финала, нет законченной композиции?
Так мне это и нравится! Если я знаю, чем книжка кончится, я прекращаю ее читать! Человеческая жизнь непредсказуема. Мы меняем наши взгляды, противоречим сами себе, потом возвращаемся к исходной точке. Я сам меняюсь, в следующем интервью я буду уже другим. Когда играешь, зная, чем все закончится, теряешь что-то очень человеческое, свойственное реальной жизни. Что происходит после финальных титров? Мне кажется, именно в поисках этого ощущения реальности многие хорошие актеры и сценаристы сейчас обращаются к телевидению.