Бог весть какие именно рыночные причины тому виной, однако новые аудиозаписи моцартовских опер (в отличие от DVD) появляются все реже. Полноформатным операм на CD вообще не очень везет, но в случае Моцарта это невезение выглядит, пожалуй, тревожнее. Тут уж поневоле зауважаешь за неукротимость маэстро Рене Якобса, который за последние десять лет записал и "трилогию" да Понте, и "Идоменея", и "Милосердие Тита". Теперь вот, снова развернув знамя борьбы за правду исторического исполнительства и против романтических трактовок Моцарта, дирижер выпустил "Волшебную флейту".
Его моцартовские записи обречены превращаться в talk of the year, хотя достоинство их неравнозначно. При зашкаливающих количествах вброшенной в них исследовательской работы и исполнительской энергии (да что там, драйва, назовем это так) в "Милосердии Тита" все-таки осталась какая-то постность тона, а в "Идоменее" решение даже вопреки воле самого композитора сохранить все речитативные длинноты из первой редакции тоже "разбавило" воздействие оперы. Эта "Волшебная флейта" другое дело; со всеми оговорками впечатления от нее, пожалуй, отчасти напоминают то поразительное и абсолютно бесспорное ощущение Моцарта par excellence, которое было в якобсовой же "Свадьбе Фигаро".
Сделано для этого много, даже больше, чем в случае "Свадьбы", и иногда это такая сделанность, что думаешь: чересчур. "Флейта", как известно, зингшпиль, там "сухих" речитативов нет, зато есть разговорные диалоги. Рене Якобс, вооружившись аргументами о масонской многозначительности либретто Шиканедера, из этих диалогов не убрал и буквы. Но, как будто все-таки опасаясь их "прозаичности", всячески их расцветил. То посреди диалога мелькнет в порядке continuo фортепианная импровизация, то идет в ход очередной звуковой эффект, достойный фильма-сказки (ладно уж чириканье птиц, раскаты грома, завывания ветра — это для театра XVIII века штатные вещи, но капающая вода!), то уже идет вступление к арии, а разговор все продолжается.
Что до музыки, то в темпах тоже так много сюрпризов, что думаешь не об учености умеющего подкрепить любое свое решение научными фактами дирижера, а скорее о спонтанности и вдохновении. В распоряжении дирижера при этом прекрасные инструменты — берлинский оркестр Akademie fur Alte Musik умел, гибок и красочен, его ни за что не упрекнешь в пресности или нарочитой архаизации звука, как это бывает со многими коллективами преимущественно "барочного" профиля. Сложно найти какие-то экстраординарные вокальные чудеса у певцов, но, безусловно, они очень хорошо подобраны, очень компетентны, и как-то с самого начала проникаешься вполне оправданным ощущением, что никто нигде не напортачит и все аккуратно сделают то, что от них ожидается. Ну, разве что красивая работа тенора Даниэля Беле (Тамино) все-таки несколько приподнимается над этой ровной средой приличного качества и предсказуемости.
Впрочем, все певцы еще и достаточно артистичны, чтобы даже в прозаических диалогах играть как заправские актеры, в чем тоже есть определенный плюс: пожалуй, даже не зная немецкого, этими острыми, живыми, иногда даже хулиганскими разговорами можно заслушаться. Лучшие работы Рене Якобса всегда впечатляли редкостным (особенно на фоне его коллег по цеху) балансом между ученым доктринерством и живой интуицией, отменным чувством театра — и по степени своей увлекательности эта "Флейта", безусловно, им сродни.
Mozart: "Die Zauberfloete" (3 CD)
Akademie fur Alte Musik Berlin, R. Jacobs (Harmonia Mundi)
Hasse: "Marc' Antonio e Cleopatra" (2 CD)
Ars Lyrica Houston, Matthew Dirst
Иоганн Адольф Гассе с 1730-х годов и до первых успехов Моцарта числился среди самых успешных и самых модных композиторов Европы; его итальянские оперы seria помимо Дрездена, где он многие годы работал капельмейстером, исполнялись по всему континенту — к примеру, по случаю коронации Елизаветы Петровны в 1742 году при русском дворе выбрали для торжеств именно его "Милосердие Тита". "Марк Антоний и Клеопатра" — это самый первый успех Гассе, вещь, написанная в 1725 году в Неаполе по частному заказу, но моментально его прославившая. Как теперь можно понять благодаря этой записи, вполне справедливо. Эта эффектнейшая, крепко сработанная кантата для сопрано и меццо (Клеопатра — Ава Пайн, Антоний — Джейми Бартон) действительно выдает в Гассе сложившегося композитора, бледных мест в тамошних восьми больших ариях и двух дуэтах нет. Стиль его — блестящее, элегантное, щедрое, хотя и немного поверхностное рококо — может быть, на любителя; но здесь, по крайней мере, этот стиль хорошо понят и достойно интерпретирован. Для скромного оркестра из Хьюстона — так и вовсе превосходно.
Dorian
"Lettere Amorose"
M. Kozena; Private Musicke
Меццо-сопрано Магдалене Кожене не привыкать петь камерную музыку, но в данном случае репертуар у нее специфический — итальянские сольные мадригалы начала XVII века, эпохи Монтеверди и его старших современников. Извечные настроения старинной любовной лирики (легкомысленная радость, меланхолия, а то и отчаяние) певица транслирует так серьезно, что за условной поэтикой прорисовывается психологически убедительная "кровь сердца". Она вроде бы нигде не утрирует и не пережимает, и все равно у нее получаются не тихие интимные миниатюры, а оперные монологи. Может быть, была бы в этом известная однообразность, если бы не аккомпанемент возглавляемого Пьером Питцлем ансамбля Private Musicke. В нем никакого "высокого штиля" нет, а есть разнообразие инструментальных комбинаций, импровизационность и живость, неуловимо напоминающие не то фолк, не то джаз,— в этом смысле, пожалуй, диск похож на посвященные Монтеверди альбомы Эмманюэль Аим ("Il Combattimento") и Кристины Плюар с ансамблем L'Arpeggiata ("Teatro d'Amore").
Deutsche Grammophon
Rossini: "La Gazzetta" (2 CD)
S. Pietro a Majella Chorus, Czech Chamber Soloists, C. Franklin
В списке сочинений Россини его "Газета" буквально втиснута между "Севильским цирюльником" и "Золушкой": все три оперы написаны в течение одного года, но "Газете" при этом повезло несопоставимо меньше по сравнению с остальными двумя. Даже партитура ее дошла до нас с утратами, и только в последние полвека, после того как итальянцы привили всему миру интерес к менее хитовому Россини, "Газету" стали воспринимать более или менее всерьез. Насколько это возможно: неуклюже-запутанный сюжет (даром что заимствованный у Гольдони) на фоне многих других опер-буфф Россини выделяется, а уж "Цирюльник" по сравнению с ней — просто-таки японское хайку в смысле стройности и простоты. Амбициозный родитель Дон Помпонио, ушлая дочка Лизетта, которую отец хочет выдать замуж по объявлению в газете (это отсюда название), тайный жених Филиппо, который уже есть без всякого объявления, плюс еще одна пара (Дораличе и Альберто) — понятно, что в конце все останутся при своем, но пробираться к счастливому финалу приходится по совсем фарсовым кочкам. Увертюру композитор, почувствовав неуспех "Газеты", успешно пристроил в "Золушку" (чего ж добру пропадать), еще некоторые фрагменты использовал потом в "Турке в Италии". Все это, впрочем, не отменяет очевидного факта, что и препустая опера Россини все равно умеет быть очень обаятельной, и за рассыпанные по ней моменты чистой эйфории прощаешь многое — только бы играли и пели хорошо. Это, надо сказать, очень неплохое исполнение, что даже немного удивительно — "бюджетная" фирма Naxos очень уж часто обращается к второплановым исполнителям. Однако здесь безвестные "Чешские камерные солисты" крепко и молодцевато звучат под управлением Кристофера Франклина, дирижера молодого, но явно даровитого и, судя по всему, находящегося в начале большой карьеры. Да и вокальный состав тоже стоит того, чтобы некоторые имена запомнить на будущее: например, француженку Жюдит Готье (Лизетта), обладательницу прелестного колоратурного сопрано, а также американца Майкла Спайреса (Альберто), тоже перспективнейшего tenore di grazia.
Naxos