Система власти, которую выстроил Юрий Лужков в Москве, сама по себе не противоречит общефедеральным правилам игры.
Более того, лояльный до преданности парламент, жесткая управленческая вертикаль, подбор руководящих кадров "под себя" — все эти инструменты были у господина Лужкова в руках гораздо раньше, чем появились у руководства страны. Поэтому мэру Москвы удалось гораздо раньше, еще в середине 1990-х, добиться значительных успехов по части достижения общественно-политической стабильности на городском уровне.
В Москве не существовало политической оппозиции и критикующих власти городских СМИ. Оппоненты мэра были заведомыми маргиналами. Внутриэлитные конфликты задавливались в самом зародыше. Мэр Москвы и представить себе не мог, что против него открыто выступит член его команды, как это случилось с мэром Санкт-Петербурга Анатолием Собчаком, который проиграл в 1996 году выборы своему бывшему заместителю Владимиру Яковлеву. Свои выборы мэр выигрывал с огромным перевесом, даже в тех случаях, когда, как в 1999 году, против него работали федеральные телеканалы и политические партии. До поры до времени его безоговорочно поддерживали как пенсионеры и бюджетники, которым регулярно помогала деньгами мэрия, так и более молодые избиратели, искренне считавшие Москву капиталистическим раем, в котором славно работать и неплохо жить.
Возможно, именно административно-политическое устройство столицы служило образцом при строительстве вертикали федерального значения. Не то чтобы на уровне страны полностью копировался московский шаблон, но опыт явно изучался. К сожалению, для Кремля Москва Юрия Лужкова представляла собой не просто действующий образец вертикали власти в натуральную величину, но и субъект политики, с которым надо выстраивать отношения. А господин Лужков еще с 1990-х годов привык быть на особом положении, и никакие перемены во внешней обстановке не могли убедить его в обратном. Козырь на руках у него был что надо — умение держать Москву в кулаке. Именно контроль над городом был главным аргументом столичного мэра в диалоге с Кремлем и в 1990-е, и в 2000-е годы и фактически основой его несменяемости. Имя градоначальника и его должность стали фактически единым определением "мэр Москвы Юрий Лужков".
Состоявшееся на наших глазах разделение человека и должности неизбежно ставит вопрос о том, будет ли меняться система управления городом.
На первый взгляд, никаких веских оснований для ее слома нет. Руководство страны, безусловно, потребует от нового мэра сохранения хозяйственной и общественной стабильности в столице. Лучший способ добиться этого — не трогать основ власти, не ломать работающий механизм. Придется, конечно, несколько деполитизировать саму должность столичного мэра, избавиться от наиболее одиозных людей из его окружения и наиболее скомпрометированных деловых партнеров. Все остальные управленческие инструменты можно было бы и оставить — что-то на первое время, а что-то и навсегда.
Однако именно тщательно выстроенная Юрием Лужковым система власти постепенно превращалась в главный источник нестабильности в Москве. Столичные власти так долго говорили о том, что лучше всех знают, как управлять Москвой, что сами в это поверили. А это было не так.
В декабре 2009 года столица была парализована многокилометровой пробкой, причиной которой стал снегопад. Тот день произвел впечатление даже на московских автомобилистов, в целом привыкших к тому, что машина — это не средство передвижения, а место для стояния в пробке. Выведенные на улицы с некоторым опозданием снегоуборочные машины покорно стояли в пробках на общих основаниях. Не готовы оказались городские власти и к началу природных катаклизмов прошедшего лета.
Надо признать, что рано или поздно мэрии удавалось справиться с напастями. Однако с каждым разом преодоление трудностей давалось некогда отлаженной управленческой машине все с большим трудом. Ситуация требовала перемен, но мэрия замкнулась в себе. Любое привлечение в команду господина Лужкова человека со стороны становилось событием чуть ли не федерального масштаба. Комплектование управленческой команды исключительно из "своих" обусловило нетерпимость к любым попыткам предложить иной взгляд на решение столичных проблем. Это постепенно сужало базу общественной поддержки мэрии, впрочем, столичные власти этого как будто не замечали.
Тяжелым ударом по репутации городских властей стало организованное по бюрократическим канонам обсуждение генплана Москвы. Все больший резонанс получали сносы исторических зданий.
Новой московской власти придется показать, на что она способна.
Само по себе директивное вливание "свежей крови" вряд ли существенно улучшит ситуацию. Отлаженный бюрократический аппарат способен переварить любых новичков, если те начинают играть исключительно по его правилам. А если ситуация в городском хозяйстве будет ухудшаться при новом мэре, репутационные издержки для Кремля намного перекроют эффект от увольнения Юрия Лужкова.
Предположения о возможном разделении поста мэра и главы городского правительства, возможно, связаны с желанием создать аппаратную коалицию, которая облегчит переходный период. Но также это можно назвать и первым подходом к кардинальной реформе системы московской власти.
Помимо собственно хозяйственных обстоятельств есть еще и политические.
В Кремле очень хорошо понимают, что ключи от столичного города не могут быть в одних руках. Укрепление общефедеральной вертикали требует создания на московском уровне системы сдержек и противовесов.
Тем боле что нового Юрия Лужкова не найти, да, собственно говоря, в Кремле и не хотели бы его искать. Тут и со старым едва удалось совладать.