Битва за лубок

2 сентября на Московской книжной ярмарке будет представлена книга Бориса Минаева "Ельцин". Корреспондент "Власти" Олег Кашин прочитал биографию первого президента России и нашел ее крайне двусмысленной.

Они совсем чуть-чуть разминулись — биография Бориса Ельцина из серии "Жизнь замечательных людей" и фильм Романа Полански "Призрак", появившийся в российском прокате за месяц до выхода книги,— но рифмуются очень здорово. "Призрак" (оказывается, так политкорректно теперь называют литературных негров) — история о журналисте, пишущем автобиографию за отставного британского премьера. Этот журналист однажды написал удачную биографию какого-то циркового артиста, и когда у премьера неожиданно погибает его "родной" литредактор, издатели подсовывают премьеру этого не искушенного в политических интригах парня. Именно ему, неискушенному, предстоит узнать, что недалекий и склонный к позерству премьер на самом деле ничего не решал: за каждым его шагом стояла первая леди, тридцать лет назад завербованная ЦРУ. "Призраком" Бориса Ельцина всегда был, и никто этого не скрывал, Валентин Юмашев. Борис Минаев — его давний друг (работали вместе в "Комсомольской правде"; сейчас Минаев возглавляет журнал "Медведь", принадлежащий дочери Юмашева Полине). Минаев помогал Юмашеву в работе над третьей книгой Ельцина "Президентский марафон" и обозначен в ее выходных данных как редактор. Поэтому было бы странно, если бы автор жэзээловского "Ельцина" далеко ушел от созданного Юмашевым 20 лет назад канона ельцинского жизнеописания. "Исповедь на заданную тему", с которой когда-то все началось, была рассчитана на максимально широкий круг читателей и, очевидно, поэтому так походила на лубок, былину и комикс одновременно: Ельцин тонет в купели при крещении, Ельцин разбирает ручную гранату и лишается двух пальцев, Ельцин играет в карты с уголовниками на крыше поезда, Ельцин останавливает башенный кран, падающий на дом,— даже странно, что ту, первую, ельцинскую биографию в 90-е не экранизировали, кино получилось бы увлекательное.

Впрочем, "Исповедь" писалась не для экранизации, цель была — понравиться. Собственно, и Борис Минаев преследует ту же цель — доказать, что Ельцин был хороший. И эта цель ("Ему остро хочется невыполнимого, красивого, огромного, яркого. При этом он вовсе не наивный романтик, вовсе не человек не от мира сего — этот конкретный мир он завоевывает очень успешно, толково") делает книгу о Ельцине крайне двусмысленной, потому что формально ведь никому ничего доказывать не надо: современная Российская Федерация чтит своего первого президента, современные вожди не сказали о нем ни одного плохого слова, и даже предисловие к минаевской книге (пусть короткое, сухое и вообще какое-то странное) написал Владимир Путин.

Но Россия устроена так, что ее невозможно правильно понять, считывая только верхний, бросающийся в глаза смысл. Да, Путин написал предисловие, но государственные телеканалы, отчитывающиеся в новостях о каждом шаге премьера, ничего об этом стране не сказали. Да, никто не ругает Ельцина с трибун, но как раз в 2007 году, когда он умер, отрицание "лихих девяностых" легло в основу всей предвыборной пропаганды возглавляемой Путиным "Единой России". Да и само прощание с Ельциным в апреле 2007 года выглядело двояко: пышные государственные похороны и прощание для всех желающих в храме Христа Спасителя в ночь на 25 апреля — именно в ночь, как будто для того, чтобы длинная очередь не раздражала при свете дня.

С этой двусмысленностью, пересказывая, в общем, давно известные истории о Ельцине, Борис Минаев и борется. Однако сам же ее и усиливает, попадая в ловушку, схожую с той, в которой трепыхалась когда-то чуть ли не вся советская интеллигенция, увлекшаяся в 60-е борьбой со Сталиным при помощи Ленина — борьбой не менее лицемерной, чем сам культ личности. Тогда закончилось тем, что пришел Солженицын и все объяснил. Сейчас, чтобы понять, что путинские порядки уходят корнями в ельцинские 96-й и 93-й год, не нужно быть Солженицыным, все и так слишком ясно.

Подозреваю, что и Борис Минаев все понимает, но (не стоит забывать о дружбе с Валентином Юмашевым; ходили даже слухи, что дневник в Живом журнале за Татьяну Юмашеву ведет как раз Борис Минаев) писал он все-таки не исследование, а пресс-релиз, хоть и 752-страничный. Пресс-релиз — жанр уважаемый и нужный, только едва ли он может кого-то в чем-то убедить; такой текст "принимают к сведению", но ни спорить, ни соглашаться с ним нет смысла. Вот, например, одна из скользких тем — пьянство Ельцина. "Владимир Высоцкий, Олег Даль, Василий Шукшин, Олег Ефремов... Писатели, поэты, актеры. Их склонность к алкоголю оправдывалась тем, что в творческой профессии всегда найдется место и внезапным стрессам, и перепадам настроения, и тяжелой неуверенности в себе. Но разве в политике нет стрессов, нет перепадов, тяжелых, мрачных полос?" — что на это ответить, кроме "о'кей"?

В финале фильма "Призрак" биограф британского премьера, разгадавший страшную шпионскую тайну и еще не успевший никому ее рассказать, погибает под колесами то ли случайного, то ли подосланного врагами автомобиля. Последний кадр фильма — по улице разлетаются листы рукописи. Если бы Полански снимал фильм о жэзээловской биографии Бориса Ельцина, по улице, очевидно, летали бы белые листы бумаги, а автор, живой и невредимый, стоял бы на тротуаре и улыбался — он знает, он в курсе, что за такие книги не убивают.

Загрузка новости...
Загрузка новости...
Загрузка новости...
Загрузка новости...
Загрузка новости...
Загрузка новости...
Загрузка новости...
Загрузка новости...
Загрузка новости...
Загрузка новости...
Загрузка новости...