В оригинале название звучит с виноватой интонацией: "Мой отец, он ведь мне жизнь спас". Джо (Бруно Кремер) — тоже не образцовый отец: разорившийся денди предпочел семье игру в покер. Сыновья пошли по кривой дорожке. Барти, старший, убит при попытке к бегству. 22-летний Маню (Венсан Лекер), участвовавший в налете, увенчавшемся горой трупов, ждет казни. Четыре года, изо дня в день, Джо сидит в баре напротив тюрьмы Сантэ, выуживая у надзирателей, заходящих промочить горло, что-нибудь о сыне. Пробивается к президенту Ориолю и — за три дня до казни — добивается, чтобы сыну заменили казнь на двадцатилетнюю каторгу. Контекст "Моего отца" важнее самого фильма. Ведь это завещание великого мастера криминального жанра Жозе Джованни (1923-2004), сценариста "Второго дыхания" (1966) Жан-Пьера Мельвиля и "Искателей приключений" (1966) Робера Энрико, режиссера "Последнего известного места жительства" (1970) и "Двоих в городе" (1973). Покаяние перед отцом, которого он так и не поблагодарил за спасение. Ведь Маню — это он сам. В литературу и кино Джованни явился пропахший тюрьмой: его прославил роман "Дыра" (1959) и поставленный по нему фильм Жака Беккера (1960) о попытке побега из тюрьмы, в котором автор участвовал. Бурная юность корсиканца Джованни, урожденного Жозефа Дамиани, известна с его слов, а он был немногословен. В 1944 году ушел в партизаны, бежал из гестапо, как и многие молодые солдаты, после победы решил продолжать свой собственный "вестерн". С дядей и братьями он составил банду вымогателей, но одна из их жертв схватилась за револьвер. Раненный первой же пулей, Дамиани потерял сознание и, откуда взялись три трупа, не ведал. Его брат бежал со следственного эксперимента, но был убит в Ницце. Дамиани дядю не выдал, и, хотя сам никого не убивал, был приговорен в ноябре 1948 года. Все остальное рассказано в фильме, и все остальное — правда. Только вот фильм оказывается не с двойным, а с тройным дном: главным триллером Джованни была его собственная жизнь. Легенда о герое и разбойнике впервые дала трещину в октябре 1993 года. К тому времени, спасаясь от налогов, Джованни стал швейцарским гражданином. Две местные газеты обвинили режиссера в том, что в 1944 году он не воевал с немцами, а служил во французской милиции, отличавшемся крайней жестокостью формировании французских нацистов, участвовал в карательных операциях, а попутно — с поддельным удостоверением полицейского — разбойничал. И осужден был якобы за убийство Анри Коэна, одного из дельцов черного рынка, которые, несмотря на еврейство, прекрасно проворачивали дела с нацистами, а после войны как раз и стали жертвами рэкетиров. Джованни извлек на свет удостоверение участника Сопротивления и напомнил о сроке давности. Только после его смерти кто-то догадался заглянуть в старые газеты, много писавшие о процессе банды Дамиани--Аккада--Босержана. Достаточно даже одного заголовка: "Бандиты из баров Елисейских полей перед судом присяжных. Аккад и Дамиани использовали гестаповские методы, чтобы заставить свои жертвы "искупить свою вину"". Под виной подразумевалось сотрудничество с немцами, но и Жозеф, и его брат научились эффективно потрошить жертвы именно в рядах французского гестапо, набранного немцами из числа французских уголовников, полицейских и спортсменов. А Джованни действительно был великим сценаристом: это надо же уметь так растрогать зрителей, задушевно рассказывая им ложь и ничего, кроме лжи.
"Мой отец" (Mon pere, il m'a sauve la vie, 2001)
"Джинджер и Фред"
Федерико Феллини
Ginger e Fred, 1985
Фильмом Федерико Феллини принято умиляться за сентиментальность, за ностальгию по кино и невинной популярной культуре былых времен, когда еще не было ненавистного мэтру телевидения. На склоне лет он свел своих актеров-фетишей Джульетту Мазину и Марчелло Мастроянни — как трогательно. В 1950-х годах Амелия (Мазина) и Пино (Мастроянни) били дуэтом чечетку под псевдонимами, взятыми в честь Джинджер Роджерс и Фреда Астера. Через тридцать лет они встречаются на съемке телешоу, где, падая и поддерживая друг друга, доводят-таки танец до конца, как бы ни вились вокруг них телебесы: ассистентки со страшными подбородками и с длинными язычками, трансвеститы, гангстеры и обыватели — рабы телевидения. На самом деле Феллини, как и Чарли Чаплин, за показной сентиментальностью прятал глубокую мизантропию, и оба они выплеснули ее на экран лишь в позднем творчестве. Фильм — шарж не на телевидение: такие же бесы вились в "Джульетте и духах" (1965) и в новелле из "Трех шагов в бреду" (1968). Это шарж на людей, хуже того — на старость: артрит Пино вызывает не сочувствие, а отвращение.
"Жил-был полицейский"
Жорж Лотнер
Il etait une fois un flic, 1972
Жорж Лотнер обладал выдающимся чувством черного юмора. В самом начале фильма в лужу молока из перевернувшейся цистерны на крупном плане весомо падают капли крови наркобосса, снятого снайпером на горном вираже под Ниццей. Вот вам и "кровь с молоком". Как эти две субстанции, он смешивает триллер с водевилем в первом, кажется, фильме о работе полицейского под прикрытием. В кармане босса найдено его письмо к благонамеренному семьянину — брату, держащему бар в Тунисе: приезжай с семьей, я нашел тебе работенку. Под видом брата в логово мафии заявляется комиссар Кампана (Мишель Константен), убежденный холостяк и женоненавистник, вынужденный к своему ужасу изображать мужа полицейской стажерки Кристин (Мирей Дарк) и отца ее невыносимого сына Бертрана: наблюдая за "семейными" сценами ни один гангстер не усомнится, что Кампана — действительно затюканный женой-стервой обыватель. По сравнению с "семейными" проблемами пустяки и угрожающая герою парочка киллеров, и конкуренция американских спецагентов, и избиения местными полицейскими, не осведомленными о миссии Кампана.
"Отель "Америка""
Андре Тешине
Hotel des Ameriques, 1981
В фильме Андре Тешине сложился его фирменный стиль: свободно текущее повествование не столько о любви, сколько о желании любви. Герои не совершают решительных поступков, предписанных сценарием,— движутся на ощупь, импровизируя чувства, повинуясь настроению, часто зависящему от атмосферы места действия, к которой Тешине очень чуток: здесь это Биарриц в разгар "мертвого сезона". Актеров на амплуа не понимающих самих себя героев Тешине выбрал идеально. Страдающая от своей мнимой холодности Катрин Денев — Элен, оставшаяся в Биаррице после гибели мужа-архитектора, выстроившего для них роскошную, но неприспособленную для жизни виллу "Саламандра". Взвинченный и склонный к саморазрушению Патрик Деваэр — Жиль, чуть не попавший под колеса автомобиля Элен и взятый ею под покровительство, влюбившийся в нее, но неспособный любить, ревнующий к мертвому мужу. Как всегда у Тешине, героев обрамляют не менее тщательно выписанные сопутствующие персонажи в столь же подвешенном, как и они, эмоциональном состоянии, а финал открыт.
"Секретный агент"
Альфред Хичкок
The Secret Agent, 1936
Лучший наряду с "Саботажем" (1936) английский фильм Альфреда Хичкока, безжалостный самоанализ режиссера, подвергшего сомнению виртуозную сюжетную схему своих прошлых и будущих фильмов. Его герой всегда был "не тем человеком", обвиненным в преступлениях своего "черного двойника", но смекалисто избегающим гибели. Только здесь Хичкок взглянул на мир глазами охотника на "не того человека", который не догадывается о вынесенном ему приговоре и не имеет шансов выжить. Шпион Эшендем (Джон Гилгуд) должен ликвидировать в Швейцарии вражеского агента. Ему ассистируют опереточный "мексиканский генерал" (Петер Лорре), киллер и двойной агент, и "жена" Эльза (Мартин Кароль). Сначала фильм — почти комедия: и Хичкок, и герои словно играют в шпионов, а "генерал" почти впадает в детство, пугая девочку на фуникулере. Смех замирает, когда герои отдают себе отчет в том, что совершили кровавую ошибку, что "генерал" не клоун, а бездушный палач, что, наконец, в Европе уже бушует война, миром правит случай, а им предстоит жизнь с вечным чувством вины.