Разлюли могила

На прошедшей в Манеже выставке номинантов и лауреатов всероссийского конкурса "Наше отечество" публике был представлен проект художественного оформления Федерального мемориального военного кладбища. Корреспондент "Власти" Сергей Ходнев изумился тому, что обещают построить через год.

Советское государство своим главным кладбищем сделало Красную площадь. В начале 1990-х тамошний некрополь был официально закрыт для дальнейших захоронений, и с тех пор страна живет без центрального кладбища государственного значения. Главными похоронами 1990-х было перезахоронение останков императорской семьи в Петропавловском соборе, а главные похороны 2000-х, погребение Бориса Ельцина, прошли на Новодевичьем кладбище. Формально, правда, дело обстоит иначе. Еще в 1997 году группа военачальников и ветеранов войны обратилась к тому же Борису Ельцину с предложением учредить федеральное мемориальное кладбище, которое стало бы и местом воинской славы, но также, возможно, и местом последнего упокоения первых лиц государства — словом, чем-то вроде Арлингтонского кладбища для Америки (см. справку). После длительных поисков подходящего места для кладбища отвели около 50 га земли в Мытищинском районе Московской области, около деревни Сгонники, но этим тогда дело и ограничилось.

В 2001 году Владимир Путин подписал указ "О Федеральном военном мемориальном кладбище", но в нем устанавливались только местонахождение будущего кладбища и его подотчетность Министерству обороны, а также обещалось, что ведение работ будет финансироваться из федерального бюджета. Понадобилось еще три года, чтобы подготовить постановление правительства от 25 февраля 2004 года, которое среди прочего определяет, кто же может быть на этом кладбище похоронен. Во-первых, это ветераны Великой Отечественной и других войн (а также ветераны госслужбы), высший генералитет, Герои Советского Союза и РФ, а также героически погибшие "при исполнении" военные и представители других силовых ведомств (включая МЧС). Во-вторых, это кавалеры ордена Андрея Первозванного, ордена "За заслуги перед Отечеством" (I степени) и ордена Славы трех степеней. В-третьих, высшие чиновники, причем и советские тоже: председатели Президиума Верховного Совета и палат Федерального собрания, постсоветские премьеры и председатели Совмина, силовые министры. Формулировка "президенты СССР и Российской Федерации" дает понять, что на мытищинском кладбище упокоятся не только Владимир Путин, Дмитрий Медведев и их преемники (по предварительным расчетам, кладбище будет функционировать 200 лет), но и Михаил Горбачев.

Постановление также отмечает, что рядом со всеми перечисленными гражданами могут быть похоронены и их супруги, а вообще же по решению президента или правительства на кладбище может быть выделено место и другим гражданам. С этого времени начали циркулировать не утихающие и по сей день слухи о том, что в Мытищи-де перенесут в полном составе весь некрополь с Красной площади, чуть ли даже не во главе с Лениным. Датой открытия поначалу было 9 мая 2005 года, потом сроки все сдвигались и сдвигались, и уже в качестве окончательной даты называли 9 мая 2010 года. Кладбище меж тем до сих пор не открыто, и то, что разворачивалось в последние годы вокруг его создания, на самом деле не менее поразительно, чем перспектива исчезновения генсеков с Красной площади.

Организация проектирования и строительства была с самого начала поручена Министерству обороны. Оно в 2002 году провело открытый конкурс на разработку концепции мемориала; хотя среди состязающихся предсказуемо оказался и наш главный специалист по мемориалам и монументам Зураб Церетели, его чиновники Минобороны прокатили на вороных, а выиграла команда под руководством Андрея Бокова из "Моспроекта-4", в которую входили архитекторы Александр Тараненко и Александр Хомяков, скульпторы Георгий Франгулян и Лазарь Гадаев и художник Иван Лубенников. Логично было бы предположить (во всяком случае, именно для этого конкурсы обычно и проводятся), что подряд на проектирование и дадут в таком случае "Моспроекту-4". Но Министерство обороны заключило договор с проектным институтом "20 Загранстройпроект", о котором сложно сказать что-либо помимо того, что это фактически одна из структур того же министерства, а Андрей Боков при этом оказался на положении субподрядчика. Наверно, для архитектора не только знаменитого и высокопоставленного, но и уважаемого это довольно обидная ситуация, но тут речь не о личных обидах. Вскоре в работе над созданием кладбища нарисовался подрядчик по художественному оформлению — ЗАО "Комбинат монументально-декоративного искусства", известное, в частности, своими работами на недавно открытых станциях московского метро. А руководитель комбината — скульптор и художник-витражист Сергей Горяев был включен в состав авторского коллектива.

Дальше, по официальной версии, произошло следующее: в 2005 году, когда проект мемориала был уже готов, Минобороны его отвергло, а "20 Загранстройпроект" отстранил Андрея Бокова и его команду от дальнейших работ. Сложно поверить, что министерство все эти три года лелеяло относительно проекта какие-то свои ожидания, которые "Моспроект-4" внезапно взял да и не оправдал: не понравившаяся военным концепция хотя бы в общих чертах была им предъявлена уже на стадии конкурса. Претензии были не только к частностям, но и к стилистике, и к общему духу: в проекте Андрея Бокова и его авторов были и размах, и торжественность, и величие, подобающие воинскому мемориалу, но беда в том, что реализованы все эти качества были на строгий минималистический лад, слишком "модерново", на вкус заказчика. Сказать, что по поводу этого решения Минобороны испытываешь жалость и недоумение, значит ничего не сказать. Можно не соглашаться с отдельными элементами проекта, однако это была важная, может быть, даже на свой лад революционная попытка какой-то серьезной художественной рефлексии над темами памяти, военной славы, уважения к подвигу. Рефлексии, сознательной работы, а не просто бездумного тиражирования замыленных приемов и образов. У нас ведь очень мало примеров такой работы — ну что мы можем предъявить миру, комплекс на Поклонной горе? Впрочем, как будет видно из дальнейшего, проект Андрея Бокова не исчез безвозвратно, хотя его "возвратность" совсем не та, что могла бы понравиться авторам.

После отстранения "Моспроекта-4" руководителем авторского коллектива стал уже упоминавшийся Сергей Горяев, которого "Моспроект-4" обвиняет в интриге с целью оттеснить от работы над мемориалом авторов уже готового проекта. Для этого, как утверждали представители отставленного авторского коллектива в открытом письме (февраль 2008 года), господин Горяев приватным образом представил руководству Министерства обороны альбом с отрисованными на компьютере видами будущего комплекса — в соответствии с концепцией "Моспроекта-4", но с некоторыми переделками — и выдал их за свой собственный проект. После чего получил однозначное "добро" и стал единоличным руководителем проектирования. Сам Сергей Горяев эту каверзу со своей стороны отрицает, но признает: да, контактировал с представителями Минобороны, да, советовался с ними, да, согласился с ними в том, что минимализм и абстрактность для кладбищенского комплекса не годятся.

Авторы из "Моспроекта-4" подали в суд. В марте 2008 года арбитражный суд признал их правоту и постановил удовлетворить их притязания в полном объеме, включая и отстранение Комбината монументально-декоративного искусства вместе с Сергеем Горяевым от работ, и выплату денежной компенсации. Но ответчики это решение обжаловали, началась война апелляций, и в конце концов "Моспроект-4" проиграл по всем статьям, очередное решение арбитражного суда даже вменило ему в вину "неосновательное обогащение" и принудило выплатить государству более 13,5 млн руб. А строительные работы между тем потихоньку начались, и начались по проекту, подписанному Сергеем Горяевым (художественный руководитель) и Виктором Чудновцевым (архитектор).

Было даже пущено некое "экспертное мнение", согласно которому первоначальные авторы проекта якобы скопировали известный мемориальный комплекс "Яд ва-Шем" ("Память и имя") в Иерусалиме, посвященный жертвам холокоста. Утверждение совершенно феноменальное по своей бессовестности, потому что сходство только в том, что там мемориал — и здесь мемориал, там архитектура модернистская — и здесь тоже, а все остальное, включая логику, идеологию, композицию, смысловое наполнение, да сам ландшафт участка,— все другое. Но это был вброс, явно ориентированный на общественное мнение: видите, они пропихивают свой "Яд ва-Шем", а мы-то патриоты.

Сергей Горяев в беседе с корреспондентом "Власти" сказал, что его проект не имеет к проекту Андрея Бокова и остальных никакого отношения. Утверждение, которому сложно поверить, если посмотреть на два генплана, не просто похожие, а почти идентичные. Комплекс вытянут вдоль центральной оси — двухкилометровой аллеи. Она начинается от входной группы, отмеченной двумя высокими пилонами, далее следуют павильоны служебного назначения (кафе и тому подобное), и слева, поодаль, административный корпус. В проекте "Моспроекта-4", построенном на метафорах, было задумано четкое разграничение — город живых и город мертвых — и между этими двумя зонами располагался мост через специально сделанный овраг. В итоговом проекте метафоричность притушена, и во всяких публичных дискуссиях в пору судебных пререканий Андрею Бокову как только не доставалось от оппонентов за этот "железнодорожный мост"; а вот поди ж ты, в готовом проекте Сергея Горяева этот мост на том же самом месте. Дальше следуют два симметричных здания ритуальных залов; в реализуемом проекте они соединены приземистой аркой Памяти, под которой висит колокол,— надо сказать, едва ли не самое неудачное решение, не только чисто композиционно, но и просто потому, что висящий под дугой колокол (в общих масштабах он выглядит колокольчиком) вызывает ассоциации, далекие от всякой мемориальности.

Далее следует само кладбище, разбитое аллеями и зелеными насаждениями на строгие квадраты. На каждом, посреди газона, должны рядами располагаться захоронения — без ограждений, с простыми надгробиями, так, как на Арлингтонском кладбище. Вдоль главной аллеи зарезервированы места для президентов, их, что любопытно, ровно тридцать. Завершается комплекс огромным амфитеатром, который и у Бокова был, пожалуй, не самой удачной идеей. Дело в том, что это очередная аллюзия на Арлингтонское кладбище, там тоже есть амфитеатр, и там тоже находится центральный объект кладбища: у американцев это могила Неизвестного солдата (точнее, неизвестных солдат), а у нас это будет Вечный огонь. Но только в Арлингтоне это действительно амфитеатр, там каменные лавки для тех, кто присутствует на поминальных церемониях. А в Мытищах на рядах этого амфитеатра будет расположен колумбарий, и все это называется пантеоном, и это очень странно, пантеон — это все-таки такая форма захоронения, когда особых людей погребают в особом здании, и это здание, так или иначе, храм, но никак не театр.

Но самое печальное — это то, что произошло с общей стилистикой мемориала. Спокойную и взвешенную медитативность изначального проекта с его светлыми плоскостями заменила по воле военных торжественность, понятая на "традиционный", "имперский", словом, "понятный широким слоям" лад, с цветовой гаммой в духе погоста на Красной площади: всюду, где только можно, полыхает красный гранит, пресловутый мост Героев украшен стелами из черного гранита, которые увенчаны гигантскими бронзовыми венками и украшены топорного вида скульптурами русских воинов, от витязей Александра Невского до десантника с биноклем. Это даже не сталинский монументализм, куда там, любой мемориальный проект послевоенного времени по сравнению со всем этим покажется образцом изысканности и хорошего вкуса, это больше походит на то, как в зрелую брежневскую эпоху неловко пытались обращаться к этим послевоенным образцам минимализма, но все-таки как бы с поправкой на другое время. У "Моспроекта-4" на мосту стояли лаконичные тумбы, увенчанные чашами-прожекторами. В 2008 году, когда стороны публично клеймили друг друга, новые проектировщики эти украшения моста презрительно называли тазиками. Но вот финальный проект — и вот они, эти тумбы, четыре гигантские (метров шесть) тумбы из черного гранита, только стоят они не на мосту, а сгрудившись на площади, и решены не в абстрактной, а в псевдоклассической манере, без всяких прожекторов: постамент, на нем государственный орел и символы родов войск, сверху чаша, и поверх всего этого скульптурная драпировка. Нет, роскошно, богато, помпезно, ничего не скажешь, но как-то тяжело оттого, что на тему национальной славы мы можем высказаться только этой помпезностью, официозной, эклектичной и, что самое главное, лишенной всякой персональной человеческой глубины. И уже ничего не поделаешь, стройка идет полным ходом. К нынешнему 9 Мая не поспели, но Дмитрий Медведев распорядился, чтобы кладбище было открыто к следующему юбилею — 70-летию начала Великой Отечественной войны, которое будет отмечаться через год.