Deutsche Grammophon
"Rosso" — это и "красный", и "рыжий": первое слово вызывает всякого рода серьезные ассоциации, второе, напротив, с серьезностью плохо вяжется. Название в данном случае очень уместное. Француженка Патриция Петибон (попробуйте угадать ее цвет волос) как мало кто умеет держаться на сцене с непосредственностью не то клоунессы, не то разбитной девчонки. Ее многие знают хотя бы по концертному клипу, где она поет Олимпию из "Сказок Гофмана" — кукольно хлопая глазами и гомерически смешно жестикулируя; если бы она пела держа руки по швам, было бы не так смешно, но зато было бы очевидней, что голос-то на самом деле всерьез изумительный. Сюрприз этого альбома отчасти состоит именно в этой пикантной двойственности между пиротехническими всплесками темперамента и нутряной, безошибочной красотой что голоса, что интерпретации. Уж чего, казалось бы, нам в барочной опере не показывали за последние пару десятилетий, а все равно приходится дивиться той веселухе, которую она устраивает в ряде арий — "Quando voglio" из "Юлия Цезаря" Антонио Сарторио, "Siam navi all` onde" из "Олимпиады" Вивальди, "Tornami a vagheggiar" из "Альцины" Генделя, "Se il mio dolor t`offende" из "Гризельды" Скарлатти. Это какой-то тайфун кокетства, сангвинического юмора, редкостного драйва и потрясающей виртуозности — кажется, что и оркестр она самозабвенно ведет за собой, а ударные (кастаньеты, тамбурин) неожиданно появляются в паре арий как-то сами по себе, с целью подчеркнуть ее импульсивность. И все равно она превосходит себя самое в номерах совсем другого склада, в ариях сосредоточенных или и вовсе даже скорбных — "Piangero la sorte mia" из "Юлия Цезаря" Генделя, "Ah! Mio cor" из его же "Альцины", "Lascia ch`io pianga" из "Ринальдо", "Caldo sangue" из "Седекии" Скарлатти. Здесь уже совершенно другие инструменты — такт, теплота, проникновенность, совершенство в простой и человечной передаче малейших эмоциональных оттенков и ни одной неискренней или аффектированной ноты. Подражать такому, наверное, никому нет смысла, слишком легко при этой имитации впасть в пошлость, и все же неизвестно, звучало ли бы все это лучше, если петь с одухотворенно-насупленным видом.