Меня сейчас спрашивают: как люди на Кавказе, особенно в Чечне, относятся к террористическим актам. И я не знаю, что тут сказать. Разве чеченцы должны относиться к террору иначе? Какая разница, где убивают невинных людей?
Может, какая-то специфика есть. Она связана только с тем, что на Северном Кавказе подрывы происходили все это время, но остальное население это, кажется, не очень волновало — как будто все это не здесь, не в Российской Федерации, а где-то далеко, почти что в Афганистане. Но можно ли сказать, что для населения северокавказских республик это "привычное дело"? Можно ли к такому привыкнуть?
Официальные лица Чечни уже высказались, и довольно резко, о том, что не подобает связывать террор с одной территорией, населением или религией. А простые люди? Я вам скажу: простые люди стараются о таких вещах много не говорить. Выражают соболезнование, глубокое сожаление, задают горестный вопрос: когда это кончится? И все. Дальше не распространяются. Есть некий негласный запрет, моральный ограничитель на "обсасывание" подобных историй.
В большой России говорят много. Обсуждают десятки версий. Как правило, связывают террор с политикой, в том или ином ключе. И мы снова видим, что никто не понимает внутренней сути явления. Политика, оппозиция, сепаратизм, национализм, даже радикализм — все это явления внешние.
Мы имеем дело с тоталитарной сектой, в том смысле, в каком об этом писал Лев Гумилев,— мироотрицающей антисистемой. В каждом вероучении есть понятие рая для праведников, а земная жизнь характеризуется как юдоль греха и страданий. Так почему бы не прекратить разом несовершенную жизнь в материальном теле и не переместиться в рай, убив себя и захватив с собой как можно больше других людей? Мир черно-белый, все земное — зло, а добро и правда только по ту сторону бытия. Мировоззрение мутирует, предельно упрощаясь: отрицается сложность и непостижимость замысла Творца, смысл живого присутствия и миссия души в этом мире.
Не стоит рассматривать общую беду многих стран как порождение одного проблемного региона. Лидер северокавказских подпольщиков Умаров отказался от авторства последних террористических атак. Неизвестно, действительно ли "имарат" непричастен, но все возможно: террористические организации могут действовать как "сетевые", совсем не обязательно, что наличествует единое руководство, "центральный штаб", в котором сидит бен Ладен или кто-то еще, а вот мы сейчас найдем штаб, уничтожим главарей — и все сразу закончится.
А речь ведь о сложном комплексе этнических, культурных, социальных противоречий и идеологического вакуума. Идеологическую войну мы проигрываем. Потому что пустота не может побеждать, она заполняется иным содержанием. Российская власть избрала недальновидную тактику потакания национализму и клерикализму, тщетно полагая, что "хороший национализм" и "хороший клерикализм" помогут справиться с террором и экстремизмом. Тогда как позиция государства должна быть спокойной и твердой: никакого заигрывания с конфессиями, вера — частное дело гражданина, государство обеспечивает всем равные права и пресекает любые попытки разжигать межэтническую и межконфессиональную рознь. Выказывая свои предпочтения и раздавая ярлыки, власть сама становится разжигательницей розни!
Я полагаю, что необходима мобилизация всех интеллектуальных ресурсов страны на войну с идеологией террора; вне зависимости от политических позиций, религиозных и философских пристрастий. В защиту человека.