Один из центральных вопросов саммита — объединение усилий государств по хранению и утилизации урана и плутония. На смену прежним баталиям холодной войны в этой сфере пришла война коммерческих интересов.
Одно из главных достоинств России — обладание уникальными технологиями по утилизации ядерных отходов, а также относительная дешевизна разработок. Российские эксперты умудрились снизить стоимость демонтажа боеголовок до $10-15 тыс. при том, что в США на это тратят $50-100 тыс. Технологии хранения и контроля за радиоактивными материалами, по словам замминистра России по атомной энергии Юрия Тычкова, тоже не имеют аналогов в мире. Однако проблема в том, что денег на эти проекты у России нет.
Всепроникающий характер радиоактивного загрязнения побуждает решать эту проблему коллективно. По словам главы Минатома России Виктора Михайлова, главы восьми государств и правительств должны рассмотреть вопрос о переходе от национальных хранилищ радиоактивных отходов к созданию региональных международных. Образец сотрудничества уже есть. Инженерный корпус армии США и Минатом России объединили усилия в строительстве гигантского подземного хранилища для радиоактивных материалов, демонтированных с ядерных боеголовок. Со стороны США проект координирует Центр трансатлантических программ. Основной подрядчик проектных работ, управления строительством и поставок оборудования на объект, компания "Бечтел", получила контракт на $2,5 млн. Общая стоимость проекта оценивается в $300 млн. Как утверждает Юрий Тычков, доли сторон еще не определены. По другим источникам, Россия и США поделят эту сумму пополам.
Хранилище в Озерске (бывший Челябинск-65) не окажется единственным. Аналогичное будет построено в США при участии России. После завершения строительства хранилище будет передано под контроль МАГАТЭ. В то же время Виктор Михайлов дал понять, что Москва пока не согласна на контроль МАГАТЭ над остальными российскими запасами оружейного плутония. "Эта проблема может быть решена лишь после того, как все ядерные державы сделают новые шаги в области разоружения", — сказал он.
В России преобладает точка зрения, что плутоний — это концентрированная энергия, и с точки зрения интересов человечества ее бессмысленно захоранивать, а надо использовать, сжигая либо в специальных реакторах на быстрых нейтронах, где переработка идет с большим КПД, либо в качестве МОХ-топлива в тепловых. Эту точку зрения разделяют в Западной Европе, Канаде и Японии. У США иной взгляд: плутоний — вещество очень опасное, сжигать его в реакторах нерентабельно, а целесообразно либо захоранивать в глубоких формациях, либо остекловывать. Однако и в США эта позиция поддерживается уже не безоговорочно и постепенно расшатывается. Не последнюю роль при этом играют соображения конкуренции.
Конкуренция имеет место и при международном сотрудничестве по переработке урана. Одно из соглашений с США предусматривает, что Россия превращает оружейный высокообогащенный уран-235 из боеголовок в уран примерно 4-процентной концентрации (это называется "разубоживание") и продает в США для использования на АЭС. Обе стороны осуществляют эффективный и открытый контроль: Россия разубоживает именно оружейный уран, а США используют его как топливо, но не для вооружений. Разубоженный уран — новый продукт на мировом рынке урановых продуктов, что вносит элемент конкурентности.
В связи с этим для России наиболее болезненным вопросом, по оценке Юрия Тычкова, является действующее до сих пор в США антидемпинговое законодательство: "Мы рассматриваем его как необъективное и ущемляющее наши интересы". Россию обвиняли в том, что она продает уран дешево, что может привести к падению мировых цен на эти продукты. Вышло совсем наоборот: цены на американском и на мировом рынках за последние полгода выросли в 1,5-2 раза. В России это связывают с общими тенденциями снижения мировых запасов добытого урана при одновременном увеличении на него спроса — идет строительство реакторов по программам развития атомной энергетики в Японии, Южной Корее, в КНР и Иране.
Предприятия атомной отрасли в России, судя по выступлениям ее руководителей, похоже, способны предложить партнерам множество вполне конкурентоспособной продукции. Вот характерный пример. В мире лишь две фирмы — "Нортун" (США) и "Тошиба керамик" (Япония) — выпускают высокотемпературную оснастку из карбида кремния для технологий микроэлектроники. В ходе конверсии НПО "Луч" (Подольск) стало третьей в мире фирмой по выпуску подобной продукции и начало ее экспорт в развитые страны. На это ушло всего три года. Вот уже два года в атомной отрасли нет падения объемов производства, а выпуск продукции гражданского назначения наращивается из года в год (при общем падении промышленного производства), в т. ч. на 5% в 1995 году. За последние 3-4 года экспорт отрасли увеличился почти в три раза, составив в 1995 году около $2 млрд (при "атомном" импорте в $100 млн). О конкурентоспособности проектов Минатома свидетельствует и высокая оценка, которую им дает международная экспертная комиссия. Из 360 проектов, представленных Минатомом в Международный научно-технический центр в Москве, 129 получили финансирование на общую сумму $53 млн.
Коммерция и кооперация в ядерной области, похоже, способны сделать свой вклад и в пакет ядерной надежности, и в пакет ядерной безопасности, для каждого из которых на саммите обсуждаются свои подходы.
МАРИНА Ъ-СЕРГЕЕВА