Премьера театр
Римас Туминас выпустил в Театре имени Вахтангова новую версию своего "Маскарада" — некогда знаменитого спектакля, поставленного 13 лет назад в Малом театре Вильнюса. На премьере побывала АЛЛА ШЕНДЕРОВА.
Впервые литовский "Маскарад" приехал в Москву с гастролями в 1998-м. На сцене шел густой снег, из которого шутовского вида оборванец скатывал снежный ком — он рос вместе с ревностью Арбенина, заподозрившего жену в измене. В вихре вальса Хачатуряна (вальс, как теперь выяснилось, был написан в 1941-м специально для "Маскарада" в Вахтанговском, но жизнь того спектакля оборвала война) проносились по сцене баронесса Штраль, Нина, Звездич. Петербургский свет представал сворой шулеров и проходимцев: они грабили заносчивого офицеришку Звездича, топили в Неве умершего от удара картежника и грубо пялились на Нину — жертву их интриг, в финале застывавшую как изваяние за кладбищенской оградкой.
Литовский "Маскарад" играли на сцене Театра имени Вахтангова. Можно предположить, что именно тогда Михаил Ульянов разглядел в лихорадочно-веселом и безудержно-печальном спектакле Туминаса нечто генетически близкое заветам Вахтангова, а в самом режиссере — своего будущего преемника. Став в 2007-м первым иностранцем, возглавившим российский театр, Туминас в числе ближайших планов назвал и "Маскарад".
Повторять свои прежние постановки — дело опасное. И если режиссер решился, то, вероятно, не только потому, что на яркий, великолепно оформленный Адомасом Яцовскисом "Маскарад" наверняка пойдет зритель. Похоже, ему захотелось вписать в прежний, безукоризненный по форме спектакль, новое содержание. Превратив с помощью артистов Вахтанговского героев драмы Лермонтова в толпу гротескных монстров, он рассказал историю племени далеких северных варваров, разъезжающих с гиканьем на санях (иллюзию движения создает непрерывно падающий снег и музыка вальса), марширующих, когда надо танцевать, и заглушающих нежное пение Нины солдафонским "Соловьем-пташечкой". Чинны и красивы в этом мире только мертвые, а живые безобразничают и губят друг друга. О чести рассуждает порочный мальчишка Звездич (Леонид Бичевин пока не оправдывает острый шаржированный рисунок роли), о любви — развратная чертовка Штраль (Лидия Вележева). Словом, здесь каждый рад подставить другому ножку — или хотя бы передернуть в карты.
Спектакль пока еще сыроват, явно сделан на вырост, но вот примета режиссуры наших дней: сегодня Туминас делает сюжет Лермонтова куда более жестким и безнадежным, чем раньше. Как и прежде, трагические диалоги чередуются в спектакле с комичными сценками, поясняющими суть происходящего без слов: грозный муж дамы, которую осаждает Звездич, превращается в медведя, едва не задравшего горе-ухажера; Неизвестный выведывает тайны Арбенина у гигантской невской рыбины; Звездич вдруг предстает джигитом, поедающим из кивера вишни и бранящим слугу, что купил кислых ягод вместо "Хванчакары". Эти прежде смешные номера сегодня кажутся не такими уж обязательными. Однако в нынешнем "Маскараде" к ним прибавился еще один, едва ли не самый пронзительный эпизод спектакля: жаждущая веселья толпа вытаскивает на заснеженную сцену пианино. Тщетно пытается извлечь звуки из примерзших клавиш и с досады разламывает инструмент на части — чтоб доискаться, где прячется музыка.
Если с той же дотошностью выискивать, что привнесли в этот спектакль вахтанговцы, то кроме гротескных массовых сцен, величественного и намеренно театрального Арбенина, каким играет его Евгений Князев; порхающей на пуантах Нины, льнущей к мужу, как мотылек к огню (Мария Волкова не вполне владеет ролью, но этот образ передает точно), стоит назвать работу Олега Лопухова в роли слуги просцениума. Немой юродивый, прислуживающий Арбенину, Звездичу и каждому, кто попросит, он привносит в спектакль ноту невысказанного, почти до взрыва сгущающегося отчаяния. Это он в прологе принимается лепить снежок, который незаметно дорастет до огромного шара и раздавит Арбенина. Это он в финале кружит по опустевшей сцене и, заметив навсегда застывшую за кладбищенской оградой Нину, радостно тычет в нее пальцем: барыня-то стоит совсем как живая!