В БКЗ завершились двухдневные гастроли государственного ансамбля народного танца имени Игоря Моисеева. Мероприятие совпало с празднованием Старого Нового года, и, по мнению ОЛЬГИ ФЕДОРЧЕНКО, напоминало танцевальное новогоднее шоу на ведущем государственном канале.
За новогоднее настроение отвечала открывающая вечер фантазия "Метелица" — классика лирического танцевального жанра. Проникновенность волшебных плывущих пав, нехитрые фокусы с превращениями матушки-Зимы, проказы девочки-Снегурочки и умиляющие "Йолочки зеленыя" (мужчины, наряженные деревьями) сделали свое дело: опоздавший народ, через сугробы пробиравшийся к концертному залу в поисках своих кресел, был добр и вежлив в предвкушении встречи с прекрасным. О русской душе и святках напомнил следующий номер программы "Скоморошьи игрища". Великолепный мужской кордебалет дурачился, как мог, отжигал и зажигал. Публика почувствовала себя привольнее и от души хохотала над незатейливыми ужимками Девицы (Евгений Масалков). О третьем "официальном" календаре современности — восточном — напомнил корейский танец "Трио" (Алсу Гайфуллина, Дмитрий Клокотов и Александр Тихонов). Страстные манипуляции с веерами и изысканная томность линий имели успех хотя бы в силу небывалой динамичности (мало свойственной восточной хореографии), с которой был исполнен номер. Молдавский танец со сложным названием "Тэбэкэряска" можно трактовать как прямой намек на новогодний подарок. Прехорошенькая голоногая селяночка идет на речку стирать белье. Шесть гарных усатых хлопцев (или как они в Молдавии называются?) в восторге от ее умений. Бойко выписывая замысловатые кренделя крепкими голыми ножками, селянка вручает каждому ухажеру по полотенцу и таким образом решает проблему отсутствия стиральной машины. Мужская часть зала аплодировала особо рьяно. Легкий политический контекст можно было рассмотреть в белорусском танце "Бульба"-- вряд ли кто был бы против дополнительной рабочей силы в лице такой очаровательной армии крестьянок в разноцветных платочках. Венчал первое отделение танцевальный агитплакат "День на корабле". Если бы фрагменты этой шедевральной сюиты показывали на призывных пунктах, министр обороны был бы счастлив: план по набору перевыполнили бы в разы. Плечистые новобранцы задорно и с огоньком демонстрировали прелести флотской службы: построение, приветствие командиру и уборка территории, имитировали слаженную работу механизмов, а наиболее способным исполнителям поручили роль якоря и лебедки.
Логика построения второго отделения плавно переводила к неофициальной части: при определенной доле воображения можно было составить путешествие по барам и континентам. Для затравки хлопнули русской водочки, чтоб разогнать эстетичную тоску, терзающую мятущуюся душу в "Танце бессарабских цыган". Затем, как и положено в Новый год, притопили итальянским мартини: задорная "Сицилианская тарантелла" кружилась и вертелась, наполняя сознание каким-то радостным пофигизмом, который заставлял прихлопывать и притопывать в такт. И "на посошок" предлагалось что-то крепкое, вроде текилы (венесуэльский танец "Хоропо").
Венчали программу "Половецкие пляски", поставленные Игорем Моисеевым в 1971 году. Хореография Моисеева стала третьей танцевальной интерпретацией знаменитой сцены из оперы Александра Бородина, получившей статус "классической" после творений Михаила Фокина и Касьяна Голейзовского. "Русский" Восток Игоря Моисеева не выбивается из традиционных канонов, не взрывает сознание чем-то новым и необычным: там есть и пряность, и нежность, и суровая первобытная мощь, и звериный яростный натиск. Особый эффект произвели высоко взмывающие лучники, вылетающие на музыкальной кульминации, словно соколы, на недостижимой для человека прыгающего высоте (благодаря спрятанным за спинами танцующих гимнастическими мостикам). В общем, праздничный танцевальный банкет в целом удался.