Более двадцати лет на московской сцене не шла одна из самых знаменитых русских пьес — "Бесприданница". Этот очевидный репертуарный пробел решил восполнить режиссер Сергей Яшин. Премьера спектакля по пьесе Александра Островского состоялась в Театре имени Гоголя.
За "Бесприданницей" давно закрепилась слава безнадежно провальной пьесы: даже когда за дело брались крупные мастера, все равно либо сами спектакли решительно не удавались, либо обстоятельства бесцеремонно вмешивались в дело и отнимали заслуженный успех (так, например, случилось с поставленным накануне войны и после эвакуации уже не игравшимся спектаклем Юрия Завадского с Марией Бабановой и Сергеем Мартинсоном в главных ролях). Единственным исключением, подтверждающим роковое правило, в истории русского театра осталось исполнение роли Ларисы Верой Комиссаржевской в 1896 году в Александринском театре.
Профессиональное суеверие в театральной среде сильнее любых доводов в пользу драматургического текста. К тому же на "Бесприданницу" дважды посягало кино: до войны — Яков Протазанов и сравнительно недавно — Эльдар Рязанов. Причем в рязановском "Жестоком романсе" приемы индийской киномелодрамы были так ловко соединены с сувенирной русской "клюквой", что в довершение прочих бед на "Бесприданницу" легла не заслуженная ею печать банальности и дурновкусия.
Сергей Яшин обращается с пьесой осторожно, но жестко. Он не рвет с песенной стихией — романсы на стихи Тютчева и Георгия Иванова то и дело возникают в спектакле. (Тем выразительнее, кстати, оказывается "живое" пение играющей Ларису Огудалову многообещающей дебютантки Оксаны Афанасьевой.) Но мелодраматическую романсовую канву режиссер наполняет мотивами почти символистскими. В прологе подвыпивший буфетчик находит на берегу белый платок с кровавыми пятнами — знак беды. Сообщения о приезде Паратова Лариса пугается так, как пугаются не возможного прилива губительной страсти, но неотвратимой Божьей кары. А их встречу отмечает звук, напоминающий о лопнувшей струне из "Вишневого сада". Между тем сам Паратов начисто лишен демонического флера — это простоватый крепкий мужик, поведением и обликом недалеко ушедший от собственных приказчиков и, как приказчик, последовательно продающий всех и вся. Вообще мотивы "романсовые" и "роковые" сочетаются в спектакле не всегда гармонично: режиссеру гораздо лучше удались акценты не в общем решении пьесы, но в каждом из характеров треугольника Паратов--Лариса--Карандышев.
Прежде всего это касается Карандышева, по привычке считающегося персонажем характерным и на фоне Паратова бледным. Назначая Олега Гущина, актера отчетливо героического амплуа, на роль брошенного жениха, Яшин рисковал. Но Гущин убедительно сыграл не ничтожного чиновника-замухрышку, а человека незаурядного, не сумевшего приспособиться к меняющейся жизни и оттого резкого, теряющего остатки душевного равновесия. Чувство к Ларисе постепенно становится для него спасением. В последней сцене спектакля Карандышев и Лариса пронзительно играют запоздавшее осознание упущенной взаимной любви. Лирическая тема в "Бесприданнице" побеждает тему купеческую. Даже Огудалова (Светлана Брагарник) не "продает" дочь, но благословляет ее поддаться голосу чувств.
Конфликт чувств и денег, любви и выгоды, заложенный Островским в некоторые свои пьесы, заставляет многих без устали дивиться их современному звучанию. Спектакль Яшина открывает "вторую волну" Островского: только в марте в Москве ожидаются еще три премьеры по его сочинениям.
РОМАН Ъ-ДОЛЖАНСКИЙ