Фестиваль современное искусство
На семи площадках в Петербурге открылся фестиваль института Pro Arte "Современное искусство в традиционном музее". Между самыми неожиданными музеями разрывалась АННА Ъ-МАТВЕЕВА.
Музей метрологии, Музей почвоведения, Музей хлеба — попасть в такие музеи непросто, многие из них спрятаны за проходной или работают один день в неделю. Фестиваль "Современное искусство в традиционном музее", стартовавший только что в Петербурге, открывает для публики такие музейные дебри, о которых, не будь его, вряд ли кто-то бы узнал. За восемь лет благодаря фестивалю публика узнала о существовании в городе Музея патологической анатомии животных, музея подводной лодки "Народоволец", Музея судебной медицины или Музея революционно-освободительного движения последней трети XIX века. Титульная цель фестиваля — дать актуальным художникам возможность поработать с такими неактуальными пространствами.
Работать с ними, как отмечают все участники фестивалей всех лет, трудно: многие музеи, сформированные в середине ХХ века и с тех пор по бедности не обновлявшиеся, сейчас уже сами по себе — произведения искусства и памятники истории музейной мысли, а экспозиции их настолько цельные и мощные, все эти старинные таблицы, диорамы, колбы и шкафы красного дерева, что у художников опускаются руки.
В нынешнем "Современном искусстве в традиционном музее" участвуют семь музеев. Один из них художественный: это Музей городской скульптуры, где разместилась большая групповая выставка памяти Тимура Новикова, сделанная коллегами и соратниками культового художника. Новикову как раз в эти дни исполнилось бы пятьдесят, по этому поводу открыта его ретроспектива в Эрмитаже (см. "Ъ" от 26 сентября), а последователи Тимура открыли в Лавре нечто вроде памятника своему гуру: мемориальную скамью, на которой, как говорят, он любил сиживать. А заодно и эту выставку — под девизом вроде "Заветам Новикова верны". И выставка хороша, и скамейка хороша, но только юбилей оправдывает тот простой факт, что выставка к музею отношения не имеет, с его тематикой или пространством не работает и в общем использует фестиваль лишь как повод заявить о себе.
Зато другие участники тематикой подопечных музеев прониклись от всей души, например, Владимир Григ в Музее почвоведения. Надо сказать, музей сам по себе выглядит совершено сюрреалистически: образцы почв и любовно склеенные диорамы это еще куда ни шло, но окружает их живописное буйство неизвестного художника 1980-х. Внутри этого дизайнерского сумасшествия Владимир Григ построил инсталляцию "Terra Incognita" о жизни под землей, в середине которой свет пробивается сквозь земляные слои, а вокруг — фотографии безымянных землекопов (не то покорителей целины, не то зэков на принудительных работах), абстрактное видео, внедренные в него куски музейной экспозиции с землемерными инструментами. Инсталляция мощная в первую очередь своей избыточностью, в стерильном белом зале галереи она смотрелась бы смешно, но именно в странном музее эта странная вещь пришлась к месту.
С темой "своего" музея активно поработал и молодой петербуржец Антон Хлабов: в Музее метрологии среди измерительных инструментов и эталонов ("вот эта линейка — эталонный метр, а эта гиря — эталонный килограмм") он выставил эталоны вещей, которые стандартизации не поддаются: фотографии эталонных облаков, идеальных волн или каталог выражений человеческого лица. В Музее Кирова москвич Влад Ефимов каталогизирует радиоточки кировских времен. В Пушкинском доме американка Микки Смит представляет переучет главных слов европейской культуры — "Жизнь", "Смерть", "Слово", "Деньги" и т. д. Кто-то из нынешних участников фестиваля справился с "работой на заданную тему", кто-то — не очень. Но принимать этот экзамен зрителям — да и музейщикам — с каждым годом становится все интереснее.