Начавшийся 29 сентября саммит на высшем уровне между Россией и Республикой Корея проходит в период, который характеризуется рядом серьезных макроэкономических изменений в обеих странах. Встреча не так давно избранных президентов обеих стран открывает великолепные возможности не только для устранения ряда сложных проблем, тормозивших двустороннее сотрудничество, но и для вывода его на новые, доселе недостижимые рубежи.
Горячая десятка
По расчетам специалистов, в прошлом финансовом году, завершившемся в марте 2008 года, ВВП России превысил в стоимостном выражении $1 трлн. В результате по данному показателю наша страна вошла в число десяти крупнейших мировых экономических держав, оттеснив Республику Корея на 13-е место, хотя еще в 2004 году она замыкала вожделенную десятку.
Этот не слишком приятный для южнокорейского бизнес-сообщества факт тем не менее сглаживается новыми успехами экспортно ориентированной политики Республики Корея. В 2008 году она собирается торжественно отметить очередной успех: южнокорейский экспорт впервые должен превысить уровень $400 млрд. Ориентированной на внешние рынки экономике Республики Корея есть чем гордиться: в 2003-2007 годах ежегодные темпы роста экспорта выражались в двузначных числах, а его объем за пятилетие фактически удвоился. Причем форсированный рост экспорта наблюдался на фоне высоких мировых цен на сырье и энергоносители и базировался на расширении поставок таких высокотехнологичных товаров, как микроэлектроника, автомобили, средства мобильной связи и продукция судостроения. На основе достигнутых успехов делаются не менее впечатляющие прогнозы: в течение ближайших трех лет объем экспорта должен увеличиться до $500 млрд. Это позволит стране переместиться с нынешнего 11-го на 8-е место в рейтинге крупнейших мировых экспортеров вслед за Германией, США, КНР, Японией, Францией, Великобританией и Канадой.
Стоимостной объем вывоза товаров из Российской Федерации в 2008 году также впервые за всю не только российскую, но и советскую историю превзойдет рубеж в $400 млрд. Правда, беспрецедентный скачок российского экспорта, который за тот же период с 2003 по 2007 год вырос более чем втрое, основывался главным образом на резком росте мировых цен на топливо и минеральное сырье.
Тем не менее сегодня можно констатировать тот факт, что экономики Российской Федерации и Республики Корея находятся в одной весовой категории, хотя еще несколько лет назад это казалось маловероятным. Более того, в последние годы в обеих странах проявились схожие благоприятные тенденции: темпы роста экспорта и в целом внешнеторгового товарооборота и в России, и Республике Корея в два-три раза превышали среднемировые показатели. Вполне закономерен вопрос, как это отразилось на двусторонних экономических связях. Ведь прорыв в политических отношениях между СССР и Республикой Корея в свое время базировался на ожиданиях форсированного роста экономического сотрудничества в рамках так называемой взаимодополняемости экономик двух стран.
Поверхностный интерес
На первом официальном саммите в декабре 1990 года в Москве южнокорейский президент Ро Дэ У прогнозировал увеличение взаимной торговли к концу десятилетия до $10 млрд. Тем не менее в 2000-2001 годах двусторонний товарооборот, по официальной статистике, составлял всего лишь $3 млрд и только в последующем пятилетии он показал тенденцию к форсированному росту, превысив в 2007 году заветную планку в $10 млрд. Но даже в рекордном 2007 году на российско-южнокорейскую торговлю приходилось всего лишь 2% от общего внешнеторгового товарооборота России и чуть более 1,5% от объема внешней торговли Республики Корея.
Ситуация выглядит еще более пессимистичной, если мы обратимся к взаимным инвестициям. В 2007 году прямые инвестиции из Республики Корея в Россию составили $227,8 млн, или 0,8% от общего притока прямых иностранных капиталовложений в страну. И это при том, что российский рынок становится все более привлекательным для иностранных инвесторов: прямые вложения в экономику Российской Федерации в 2007 году, по данным Росстата, достигли $27,8 млрд — вдвое больше, чем 2006 году, а по оценкам Центробанка, который включает сюда реинвестированную прибыль, превысили $47,1 млрд (рост в 1,6 раза).
При этом вывоз южнокорейского капитала на внешние рынки в 2006-2007 годах утроился, достигнув в прошлом году, по данным Экспортно-импортного банка Кореи, исторического максимума в $20,4 млрд. А по оценкам министерства финансов и экономики Республики Корея — даже $27,64 млрд. Страна уверенно превращается из реципиента в донора на мировых рынках капитала. Однако доля России в общем объеме южнокорейских прямых зарубежных инвестиций стабильно остается на уровне ниже 1%. Если же говорить о суммарно накопленных южнокорейских заграничных инвестициях, то удельный вес России в них составляет всего лишь 0,65% — втрое меньше Узбекистана, который сумел за весь постсоветский период получить от южнокорейских инвесторов около $1,5 млрд.
Таким образом, самый поверхностный анализ современного состояния российско-южнокорейских экономических отношений подтверждает, что и товарообмен, и взаимные инвестиции двух стран, претендующих на вхождение в десятку ведущих экономических держав мира, явно отстают от современной динамики развития России и Республики Корея и не отвечают их экономическим и политическим интересам.
Цепная реакция
Правда, инвестиционный всплеск последних двух лет, когда вложения южнокорейских компаний в российскую экономику ежегодно удваивались, вселяет определенный оптимизм. На 2006-2007 годы пришлось 55% всех накопленных прямых инвестиций Республики Корея в Россию. Такие уже реализованные масштабные проекты, как бизнес центр Lotte в Москве и завод бытовой электроники LG в Подмосковье, а также строящееся под Санкт-Петербургом автосборочное предприятие Hyundai Motors и возводимый в Калужской области завод бытовой электроники Samsung Electronics, свидетельствуют, по крайней мере, о реанимации интереса южнокорейских инвесторов к России.
Решения о капиталовложениях в российское производство южнокорейских тяжеловесов вызвали цепную реакцию анонсирования новых амбициозных проектов другими южнокорейскими компаниями. Корпорация Lotte Group объявила о планах открытия в апреле 2009 года своей первой гостиницы в Москве, строительства кондитерской фабрики в Обнинске и создания сети фирменных продуктовых магазинов. Ее конкурент компания Orion сразу же реанимировала проект производства кондитерских изделий под маркой Choco Pie в Твери, а корпорация KT&G проявила интерес к строительству в Подмосковье завода по производству табачных изделий.
География южнокорейских инвестиционных проектов распространилась далеко за пределы Центрально-Европейской части России. Компания LS, выделившаяся из группы LG после реструктуризации, заявила о намерениях организовать производство кабельной продукции совместно с Самарской кабельной компанией. Государственная компания КЕРСО взялась за совместную реализацию проекта строительства угольной электростанции мощностью 1000 МВт в Свердловской области, а частные южнокорейские компании Korea Midland Power и Core Cross подписали соглашение о создании СП с Уральской горно-металлургической компанией для сооружения аналогичной электростанции мощностью 500 МВт в Кемеровской области. Сразу две компании — LG Chemicals и KP Chemicals — планируют строительство заводов по производству полипропилена в Казани.
Управляющая компания южнокорейского порта Пусан ВРА намерена инвестировать в строительство контейнерного терминала в Находке, мощность которого к 2020 году должна быть доведена до 400 тыс. TEU в год. Южнокорейских предпринимателей привлекает также Магаданская область, где ими предполагается освоение месторождений бурого угля и строительство гостиницы международного класса. В декабре 2007 года прошла информация о возможном вхождении в проект "Сахалин-3" южнокорейской компании KOGAS в сотрудничестве с "Газпромом".
Можно сказать, что южнокорейский капитал просто обречен на более активный выход на российский рынок. Причин тому несколько. Во-первых, это связано с общей тенденций смягчения ограничений на заграничные инвестиции южнокорейских предпринимателей. Во-вторых, приход в Россию крупных южнокорейских финансово-промышленных групп неминуемо потянет за собой компании, занимающиеся производством комплектующих, логистикой и финансовым обслуживанием. Например, строительство упомянутого выше завода LG в Дорохове инициировало создание крупного контейнерного терминала "Контранс" у близлежащей железнодорожной станции Тучково. Это совместный проект южнокорейской логистической компании Pan Korea и Дальневосточной транспортной группы.
А сразу же после выбора Санкт-Петербурга в качестве места для российского завода Hyundai Motors о поиске площадок для размещения производства автокомпонентов в этом регионе объявили южнокорейские компании Hyundai Mobis, Shin Young Metal, Doowong Corp. и MVH Korea Corp.
Приход новых южнокорейских инвесторов будет во многом стимулироваться и активно проводимой в последнее время правительством Республики Корея политикой продвижения на внешние рынки мелких и средних фирм в партнерстве с крупным бизнесом. В какой-то мере изменения направленности частных южнокорейских капиталовложений можно прогнозировать и в силу ожидаемого с 2008 года ужесточения инвестиционных условий в КНР. И наконец, не последнюю роль в этом процессе должно сыграть значительное повышение инвестиционной привлекательности самой России.
Структура роста
Однако, в отличие от прошлого десятилетия, когда приветствовались любые иностранные вливания в российскую экономику, сейчас ситуация изменилась. Закон об иностранных инвестициях в стратегические отрасли, вступивший в силу в мае 2008 года, предусматривает системные ограничения на зарубежные капиталовложения в оборонные и сырьевые отрасли экономики. А ведь если посмотреть на структуру иностранных инвестиций последних лет, то почти половина всех вложений в Россию приходилась на добычу полезных ископаемых. С нынешнего года вход в эту наиболее прибыльную, но и наиболее капиталоемкую отрасль будет затруднен. Поэтому эффективность "энергетической дипломатии", провозглашенной вновь избранным президентом Республики Корея и предполагающей создание "полосы энергетического сотрудничества" в странах Евразии и Латинской Америки, будет во многом зависеть от решений на самом высоком уровне. Если учитывать, что в настоящее время Республика Корея более чем на 80% зависит от поставок сырой нефти с Ближнего Востока, а на долю России приходится лишь 1% всего южнокорейского импорта этого продукта, то перспективы здесь весьма широкие. Однако расширение экспорта нефти и других сырьевых ресурсов уже сдерживается узостью российской транспортной инфраструктуры. Что касается поставок такого важного для Кореи энергоносителя, как газ, то кроме инфраструктурных ограничений тут есть и технологические проблемы, связанные с изначальной ориентированностью экономики Республики Корея на потребление сжиженного природного газа.
С другой стороны, поворот от рыночного фундаментализма к прагматичной политике развития, который наблюдается в последнее время в российских коридорах власти, заставляет по-новому осмыслить инвестиционную стратегию страны. Интерес для России представляют прежде всего инвестиции в промышленное производство. И надо сказать, что именно в этом направлении больше всего преуспели южнокорейские корпорации в третьих странах: 48% всех накопленных за 1986-2007 годы прямых инвестиций за рубежом приходится на обрабатывающую промышленность. Эта общая тенденция прослеживается и на структуре прямых иностранных инвестиций Республики Корея в России. В 2006-2007 годах более 43% приходилось на обрабатывающую промышленность. Казалось бы, в этой области наши обоюдные интересы совпадают и открывают очень хорошие перспективы. Однако практика реализации первых проектов позволяет сделать вывод о том, что в своей стратегии выхода на российский рынок южнокорейские компании нередко повторяют одни и те же ошибки. Как правило, это связано с определенными штампами в восприятии российской действительности и недостатком достоверной информации, а также со специфическими особенностями регулирования инвестиционного климата в нашей стране.
Запах тигра
Впервые за последние десятилетия у российского руководства появились финансово-экономические рычаги и политическая воля для реализации грандиозных социально значимых программ как внутри страны, так и за ее пределами. Для российско-корейских отношений это открывает новые возможности, в том числе и в реанимации тех масштабных двух- и трехсторонних (с участием КНДР) проектов, которые неоднократно анонсировались на предыдущих саммитах. Речь идет прежде всего о реконструкции Транскорейской железной дороги и соединении ее с Транссибирской магистралью. Практическая реализация этого грандиозного инфраструктурного проекта стала бы серьезным залогом успешного продвижения других двусторонних и многосторонних инициатив, связанных с обеспечением энергетической безопасности Корейского полуострова, превращением его в финансово-логистический центр Северо-Восточной Азии, сотрудничеством в области мирного освоения космоса. В конечном итоге это принесло бы не только серьезные экономические, но и политические дивиденды для всех заинтересованных сторон.
После развала СССР геополитический центр России сместился на восток, и это не может не отразиться на экономических предпочтениях и политических приоритетах нашей страны. Восток стал для нас географически ближе, и наше экономическое благополучие все в большей степени станет зависеть от того, насколько гармонично мы сможем интегрироваться в этом направлении. Республика Корея и Корейский полуостров могут стать ключевым звеном в повороте России к экономически пробудившемуся Востоку, который на рубеже веков превратился в самый динамично развивающийся центр мирового хозяйства.
Последние тенденции в экономике РФ, связанные с экспансией государства в энергетический сектор, созданием национальных компаний мирового уровня в других ключевых отраслях хозяйства, попыткой (впервые за многие годы) реализации новой промышленной политики в рамках приоритетных национальных проектов, а также использованием для модернизации и реструктуризации индустрии частно-государственного партнерства — все это неизбежно должно привести к государственной поддержке конкурентоспособности российской продукции на мировых рынках. И здесь нам есть чему поучиться у нашего дальневосточного соседа, прозванного в свое время за успешное проведение экспортно-ориентированной политики "азиатским тигром".