Военный министр Павел Грачев явил себя мастером кутузовской заманивающей тактики и, когда победоносно преследующая его общественность чрезмерно растянула свою коммуникационную линию, Грачев перешел в мощное контрнаступление и указал: "Все ветви власти должны знать, что армия — это не детище Грачева, Иванова, Петрова, это мощный государственный институт. Когда все вместе начнут работать на этот институт и перестанут говорить, что он съедает весь бюджет и Россия слаба, только тогда в стране наступит порядок".
Сколь можно понять, министр считает вполне приемлемым съедание всего бюджета и недоволен лишь публичными разговорами на эту тему, ибо вместо того, чтобы "всем вместе начать работать на этот институт" (т. е. перейти к режиму тотальной военной экономики), несознательное общество нагло продолжает мечтать об экономике мирного времени. Впрочем, трудно понять, кому именно адресован упрек. Когда Грачев отмечает, что "это должны понять и руководители парламентских фракций и средства массовой информации, которые в первую очередь должны работать на нужды армии", фраза может иметь как минимум два смысла: а) это должны понять лидеры фракций и СМИ, которые по должности обязаны обслуживать армию, т. е. упрек адресован газетам типа "Красной звезды" и пока отсутствующей в Думе фракции "Воины России"; б) это должны понять руководители всех фракций и СМИ, ибо все они обязаны обслуживать армейские нужды. Второй вариант более вероятен, хотя исторический опыт показывает, что в случае тотальной мобилизации (СССР, 1941 г., Германия, 1943 г.) нет никакой надобности в плюрализме газет и партий. Допуская, несмотря на это, разнообразие фракций и СМИ, Грачев являет себя каким-то Аннибалом либерализма.
Не менее парадоксально мыслит и помощник Аннибала генерал-лейтенант Геннадий Иванов, сообщивший, что "штурма Грозного не было, происходило 'медленное вдавливание' федеральных войск в город". Как разъяснил Иванов, если бы штурм Грозного имел место, этому предшествовали бы массированные удары с воздуха, четырех-пятикратная артподготовка, а затем в город, "где уже некому и неоткуда было бы стрелять", вошли бы федеральные войска.
Таким образом, штурм города предполагает его предварительное тотальное уничтожение, тогда как медленное вдавливание сводится к уничтожению лишь частичному. В свете учения ген. Иванова необходимо полностью переписывать историю II мировой войны — поскольку накануне штурма полностью уничтожается гарнизон штурмуемого города, то, например, никакого штурма Берлина в 1945 году не было (ибо части вермахта, СС и фольксштурма стреляли, и весьма), а было лишь медленное вдавливание. Проблема, однако, в том, что военная история вообще не знает случаев штурма по методике ген. Иванова. Некоторые города действительно подвергались тотальному уничтожению, но либо их после этого никто не штурмовал (Дрезден и Хиросима в 1945 году), либо уничтожались они не до, а после штурма (Иерусалим, взятый легионами Тита). Вероятно, первым шагом в обещанной ген. Грачевым военной реформе станет полная реорганизация Института военной истории, который отныне возглавит создатель новой теории военного искусства ген. Иванов.
Военно-историческими штудиями обыкновенно занимаются ветераны, однако бывший военный министр при президенте Руцком ген. Ачалов полагает, что престарелые воины найдут себе иное занятие. Присутствовавший на встрече лидера ЛДПР Жириновского с ветеранами ген. Ачалов указал, что "если Владимир Вольфович призовет седых русских генералов, то они готовы откликнуться и навести порядок в стране".
Генерал присовокупил к тому, что лидер ЛДПР является "будущим вождем страны", и, вероятно, жизнь под началом будущего вождя, окруженного стальной когортой седых русских генералов, медом не покажется. Тем не менее во всем есть свои положительные стороны. Доселе считалось, что генералитет брежневской эпохи был сильно подвержен антисемитским настроениям — заверения ген. Ачалова свидетельствуют о совершенно обратном. Впрочем, dosa facit venenum, и на иной взгляд умеренная толика антисемитизма в данном конкретном случае как раз бы и не помешала.
При этом не все разделяют мнение ген. Ачалова о том, что именно Жириновский окажется будущим вождем. Другой претендент на это звание, лидер фракции "ЯБЛоко" Григорий Явлинский, оттачивая методы предвыборной критики, заметил, что "ничего не помнит из послания президента РФ Федеральному собранию. Я прочитал 150 страниц текста и ничего из него не вынес".
Сравнительный анализ откликов на послание показывает, что, за вычетом совсем хвалебных, прочие делятся на две части. Большинство критиков (Егор Гайдар, Сергей Глазьев, Борис Федоров и др.) отмечают, что послание содержит ряд превосходных идей, однако сомневаются в том, что они будут реализованы. Им противостоят Явлинский и Зюганов, не нашедшие в послании вообще ничего, кроме безосновной пустоты — так что газетные аналитики, в последнее время полюбившие рассуждения о грядущем союзе двух лидеров, могут найти благодатную почву для размышлений. Но более интересным является другой аспект предвыборной критики. Давно отмечено, что изучение идей известного экономиста производит двойственное впечатление. С одной стороны, при выслушивании их аудитория испытывает сладостные чувства, с другой — при просьбе пересказать своими словами особенно понравившиеся им (или хоть какие-нибудь) идеи слушатели Явлинского впадают в мучительную немоту, будучи бессильны воспроизвести невоспроизводимое. Очевидно, лидер "ЯБЛока" учел адресованную ему критику и благоразумно переадресовал ее президенту.
Объект же переадресации за последнее время необычайно изощрился в спортивных ристаниях. Когда репортеры справились у президента РФ о здоровье, тот в доказательство своего отменного самочувствия предложил любому из деятелей прессы сразиться с ним "в теннис, волейбол, баскетбол, футбол, иной вид спорта".
Из ответа следует, что президент необычайно искусен не менее чем в пяти (четыре названных плюс "иной") видах спорта. Регулярное поддержание спортивной формы хотя бы по одному из отмеченных видов требует ежедневных тренировок, а в случае описанного президентом пентатлона число часов, потребных для тренинга, следует умножить еще на пять, и остается дивиться способности президента выкраивать время еще и для занятий государственными делами. А то, что список спортивных увлечений президента дополнился еще и футболом, должно сильно порадовать другого увлеченного футболиста, "игрока таранного типа" Юрия Лужкова. Вероятно, в ближайшее время мэр и президент выйдут на зеленое поле и покажут друг другу, сколь каждый из них искусен в финтах и дриблинге.
Грядущий матч представляется тем более вероятным событием, что мэр только что побывал на родине футбольных tiffosi — в Италии, где, пообщавшись с римским sindaco Франческо Рутелли, восхвалил "традиционные отношения взаимного уважения и дружбы, существующие между двумя древними столицами". Учтивый sindaco не остался в долгу и сообщил публике, что "Москва — третий Рим".
До 1870 года Рим был папским владением, а еще в 1054 году Православная и Католическая Церкви наложили друг на друга снятые лишь недавно взаимные клятвы, так что отношения между твердыней православия, которой была Москва, и папским Римом назвать "традиционными отношениями взаимного уважения и дружбы" можно, лишь имея в виду, что речевые обороты типа "лженаместник Христа" и "московские схизматики" суть выражения взаимоуважительной дружбы. Signore Rutelli, выступивший в роли старца Филофея, тоже был достаточно амбивалентен, ибо старец, изобретая формулу насчет Третьего Рима, имел в виду, что предыдущих двух больше не существует ("Два Рима падоша: Первый от собственного нечестия, Второй от нашествия агарян"), и собственно Римом в высшем смысле этого слова отныне и навеки является исключительно Москва ("Третий стоит, а Четвертому не быти"). Поскольку Первый Рим давно погиб, не вполне понятно, чем sindaco Филофей управляет. Разве что вдохновленный трудами по восстановлению Храма Христа Спасителя мэр Третьего Рима предложил мэру Филофею свои услуги по восстановлению погибшего Первого Рима, и в ближайшее время туда отправится руководитель строительного комплекса т. Ресин — восстанавливать языческие храмы на Форуме и приводить термы Каракаллы в состояние, пригодное для проведения водных процедур.
МАКСИМ Ъ-СОКОЛОВ