В Театре имени Гоголя состоялась премьера спектакля "Долгий день уходит в ночь". Постановку знаменитой пьесы Нобелевского лауреата Юджина О`Нила осуществил главный режиссер театра Сергей Яшин.
В последние сезоны Сергея Яшина отличает особый интерес к классикам американской драматургии. В рамках проекта "Неизвестный Уильямс" он уже успел выпустить "Костюм для летнего отеля" и "Знак батареи красного дьявола", а завершить трилогию должен спектакль "Что-то смутно, что-то ясно". После постановок двух нервных, туманных и оттого непопулярных и малоизвестных даже на Западе пьес Теннеси Уильямса Яшин сделал паузу и, сохранив верность Америке, обратился к пьесе его предшественника — классической и общепризнанной. Спектакли по Уильямсу он пытался решить в жанре многофигурных музыкально-психологических портретов эпох и поколений. По общему мнению, ему это не слишком удалось. Поэтому обращение к "комнатной" драме, ограниченной стенами одного дома и кругом одной семьи, выглядит для режиссера — воспитанника школы психологического театра, вполне закономерно.
Несколько лет назад Яшин уже ставил эту пьесу О`Нила в Малом театре. Однако после смертей исполнителей главных ролей — Натальи Вилькиной и Романа Филиппова — та версия "Долгого дня" сошла со сцены. Минувшим летом, отправившись с уильямсовским спектаклем на гастроли в Америку, Яшин подготовил последний акт этой пьесы О`Нила и успешно показал его за океаном. Американцы пожелали увидеть постановку целиком. Следы добросовестных предамериканских репетиций заметны и поныне: вторая половина показанного в Театре имени Гоголя представления несравненно более драматична и тщательно выстроена, нежели первая. Для подробного, неторопливого, длящегося больше трех часов спектакля это — просчет весьма существенный.
Отсутствие внешних примет действия драматургический принцип О`Нила. Персонажи "Долгого дня" почти не совершают на протяжении всей пьесы никаких поступков, а только разговаривают, постепенно понимая, в каком тупике оказался каждый из них, и осознавая крах семьи. Следуя прежде всего Ибсену, О`Нил заставляет героев обнаруживать истоки своего вырождения в прошлом. Но как художник середины нашего века, он в принципе смотрит на судьбу человечества пессимистично. Равнодушное время ломает и губит дом Тайронов. Отец — бывший актер, принесший свой талант в жертву коммерческому успеху, наркоманка-мать, старший сын — пьяница и циник, младший — больной туберкулезом, на лечении которого пытается сэкономить прижимистый глава семьи, — эта четверка персонажей стала для бывшего экспрессиониста О`Нила моделью современной цивилизации, совершающей свое собственное "долгое путешествие в ночь" (кстати, именно такой дословный перевод названия пьесы более точен и более принят).
История исчерпавшей себя культуры представлена в спектакле заполнившими до потолка стену дома потемневшими портретами — афишами великих пьес. Но Яшин все же сторонится глобальных обобщений, сосредотачиваясь именно на семейной истории. Он выносит действие на авансцену, отгораживая героев от влажного уличного смога огромным окном. Поэтому, быть может, в его спектакле герои оказываются словно наедине со своей судьбой, — что еще более усложняет задачу актеров. У каждого из них в спектакле есть один центральный монолог — единственная возможность высказаться до конца. Самым убедительным здесь выглядит приглашенный Яшиным Владимир Самойлов — Тайрон-отец; тяжелее других пришлось Светлане Брагарник, играющей Мэри, возможно оттого, что ее "момент истины" приходится на финал спектакля.
У Яшина из всех героев остается жить не тот, что у О`Нила. В пьесе "Луна для пасынков судьбы", действие которой происходит десять лет спустя, и которая образует с "Долгим днем" неявную дилогию, от семьи Тайронов остается лишь старший сын Джейми. Яшин "спасает" младшего, Эдмунда. Режиссер вкладывает в его уста строчки из предпосланного драматургом пьесе посвящения жене и превращает таким образом весь спектакль в его воспоминание. Пережить семью О`Нил даровал промотавшемуся распутнику, подчеркнув тем самым насмешливую прихоть рока. Современный режиссер награждает выздоровлением чистого, романтичного юношу. Осеняя безысходность надеждой на традиционную справедливость, он оставляет за персонажами право совершить еще один круг.
РОМАН Ъ-ДОЛЖАНСКИЙ