Обвинение высокой степени секретности

Обвиняемый в госизмене экс-сотрудник Московской патриархии выступит с последним словом

Сегодня обвиняемый в государственной измене Евгений Петрин выступит с последним словом. Накануне гособвинитель попросил приговорить его к девятнадцати годам лишения свободы. Бывший служащий ФСБ, экс-сотрудник отдела внешних церковных связей (ОВЦС) Московской патриархии (МП) Петрин обвиняется в том, что раскрывал сотрудникам ЦРУ подробности работы российских спецслужб. Приговор ему может быть вынесен уже на этой неделе. “Ъ” напоминает, как развивалось дело о государственной измене.

Обвиняемый в государственной измене Евгений Петрин

Фото: Из семейного архива

«Странным» дело Евгения Петрина эксперты и адвокаты в беседе с “Ъ” называли, еще когда о нем впервые стало известно — в феврале 2015 года. Формально задержан Евгений Петрин был в июне 2014 года, но обратиться в СМИ и просить о поддержке решил на фоне дела домохозяйки из Вязьмы Светланы Давыдовой. Она, напомним, тоже обвинялась в государственной измене, но резонанс и организованная в ее поддержку общественная кампания сделали свое дело — все обвинения с нее были сняты. Евгению Петрину повезло меньше: в СИЗО он находится уже два года, а накануне прокурор потребовал приговорить его к 19 годам лишения свободы.

Евгению Петрину 33 года, он родом из Иркутска. В Москве он закончил Академию ФСБ, до 2013 года работал в одном из подразделений, отвечающих за контрразведку. Уволившись, он перешел на работу в ОВЦС МП: его помнит и бывший заместитель главы ОВЦС протоиерей Всеволод Чаплин. Правда, как писал “Ъ”, господин Чаплин говорил, что непосредственно под его началом Евгений Петрин не работал — в 2009 году протоиерей перешел на другую должность. «Но я знал, что туда устроился такой человек,— вспоминал господин Чаплин.— Если бы его на работу принимал я, то отнесся бы к нему внимательно, поскольку старался не брать на работу людей, которые имеют отношение к ФСБ».

Дело Евгения Петрина носит гриф «секретно», но известно, что оно было возбуждено в апреле 2014 года, когда он еще работал в ОВЦС. Суть обвинений (во всяком случае, та часть, которая может быть обнародована) звучит следующим образом. Весной-летом 2013 года господин Петрин, еще будучи сотрудником ОВЦС, в неустановленном месте в Москве передал неустановленным представителям ЦРУ информацию, составляющую государственную тайну. А именно — «установочные данные» нескольких кадровых сотрудников отдела ФСБ, в котором он раньше работал, с указанием их воинских званий и должностей. Кроме того, считает следствие, американские разведчики получили от экс-сотрудника ФСБ и подробные сведения о штатной структуре и характере выполняемых отделом ведомства задач.

У самого Евгения Петрина была иная версия. Он утверждал, что во время работы в ОВЦС раскрыл группу «кротов», засланных в МП, чтобы «создать раскол между Русской и Украинской православными церквами». Собранную информацию, утверждал господин Петрин, он передавал в ФСБ, но она бывших коллег не впечатлила. В итоге Евгений Петрин решил продолжить собственное расследование, чтобы собрать побольше информации, которой бы хватило на уголовное дело, но в итоге сам оказался на скамье подсудимых. Несмотря на то что он передавал сотрудникам ЦРУ дезинформацию, в ФСБ посчитали его общение с разведчиками оказанием помощи представителям иностранных государств в ущерб безопасности РФ.

Адвокат Евгения Петрина и глава правозащитной организации «Команда 29» Иван Павлов говорить о деле своего подзащитного подробно не может, но признает, что работать по нему и на стадии следствия, и в суде было очень сложно. «Было такое ощущение, что защитникам отведена роль статистов, пользы от которых не больше чем от мебели в зале судебного заседания. Нам не дали сделать ровным счетом ничего, не разрешили принести в дело ничего нового»,— говорит господин Павлов.

Дела о шпионаже и госизмене чаще всего рассматриваются в закрытом режиме, поэтому у адвокатов практически не остается возможности комментировать процесс и привлекать к нему внимание СМИ. Господин Павлов утверждает, что в деле его подзащитного нарушений было много. «Адвокатам было запрещено делать даже рукописные заметки в блокноты»,— вспоминает он. Не легче было и на стадии следствия. «В помещении, где происходило общение с подзащитным и ознакомление с уголовным делом, постоянно находился следователь ФСБ, следивший за тем, что мы изучаем и какие записи делаем. Было запрещено копировать даже несекретные материалы дела»,— говорит господин Павлов. Ходатайства о предоставлении отдельного помещения и о снятии копий, заявленные в суде, были отклонены.

Как отмечает Иван Павлов, уголовное дело Евгения Петрина строится на признательных показаниях самого же обвиняемого. Сам он утверждал, что давал их под давлением и в присутствии адвоката по назначению (который рекомендовал ему признать вину) и позже от них отказался. «В протоколе допроса содержится выполненный от первого лица текст, в котором не указывается точно, какие конкретно сведения были выданы представителям ЦРУ, а лишь даны оценочные характеристики этих сведений»,— отмечает господин Павлов.

Отдельно в суде разбирался вопрос о том, кто такие «кадровые сотрудники подразделения ФСБ». Согласно ст. 18 закона «О внешней разведке», к кадровому составу относятся сотрудники, «чьи функциональные обязанности непосредственно связаны с осуществлением разведывательной деятельности». Согласно тому же закону, перечень должностей кадрового состава определяется положением о соответствующем органе разведки, которое, в свою очередь, утверждается секретным указом президента. Защита во время суда требовала провести анализ соответствующих правовых актов, чтобы выяснить, действительно ли Евгений Петрин мог знать о перечисленных в них сотрудниках или нет, однако в этом ей было отказано.

Кроме того, в суде не были допрошены эксперты ФСБ, анализировавшие показания Евгения Петрина на предмет наличия в них государственной тайны. «Из всех содержащихся в протоколе допроса показаний Петрина эксперты признали гостайной всего один фрагмент, в котором упомянута фамилия заместителя руководителя подразделения, в котором служил подсудимый»,— отметил господин Павлов. По мнению адвоката, упоминания одной лишь фамилии без указания других данных о лице не позволяет идентифицировать это лицо. По словам господина Павлова, сегодня он будет просить освободить своего подзащитного от уголовной ответственности. Приговор по делу может быть вынесен до конца недели.

Григорий Туманов

Картина дня

Загрузка новости...
Загрузка новости...
Загрузка новости...
Загрузка новости...
Загрузка новости...
Загрузка новости...
Загрузка новости...
Загрузка новости...
Загрузка новости...
Загрузка новости...
Загрузка новости...