Вписывая от руки имена будущих депутатов, иранцы не всегда могли знать, какую партию или организацию представляет тот или иной претендент
Фото: Ebrahim Noroozi, AP
Политический процесс в Иране развивается по логике мирового валютного рынка: всегда можно объяснить постфактум, почему курс валюты изменился определенным образом, но едва ли можно заранее — тем более на перспективу — предугадать ход событий. Остается снабжать спекуляции максимально подробным описанием факторов, оказывающих влияние на происходящее, будучи уверенным в том, что все элементы конструкции все равно не удастся выявить и подвергнуть анализу.
В конце 1394 года по исламскому солнечному календарю произошло два ключевых события: правительство Ирана добилось снятия международных и большинства односторонних санкций, планомерно ужесточаемых на протяжении последних десяти лет, а жители приняли участие в выборах членов двух из трех конституционных органов, состав которых определяется всенародным голосованием (подробнее об этом см. "Тегеран-16" во Власти N7 от 22 февраля). 34 млн иранских граждан шли в избирательные участки до полуночи — из-за очередей время их работы пришлось продлить аж на шесть часов.
Вписывая от руки имена будущих депутатов, иранцы не всегда могли знать, какую партию или организацию представляет тот или иной претендент, на избирательном участке им выдавали списки членов основных коалиций и независимых кандидатов, представляющих их округ. В отличие от столичных избирателей, опиравшихся на свои политические предпочтения, жители регионов голосовали за хорошо известных им кандидатов.
С абсолютной уверенностью можно говорить лишь о том, что в ходе первого тура в Меджлис выбрали 221 депутата, в том числе пять представителей от этноконфессиональных меньшинств, четверо из которых — действующие члены парламента. Чтобы определить принадлежность 69 оставшихся депутатских кресел, 29 апреля в 56 избирательных округах в 22 из 31 провинции организуют второй тур выборов. Те, кто уже голосовал в первом туре в своем избирательном округе, и во втором туре должны голосовать там же. Тем же, кто не смог принять участие в голосовании 26 февраля, предоставили возможность отдать голос на любом избирательном участке.
МВД Ирана опубликовало списки победителей по избирательным округам, однако аффилиацию претендентов указывать не стали — некоторых кандидатов одновременно включили в свои списки две противоборствующие коалиции, другие же предпочли регистрироваться в качестве независимых кандидатов, чтобы не ассоциироваться с какой-либо из коалиций.
Расхождения в подсчетах, проведенных экспертами, обозревателями и непосредственно коалициями, составили двузначные цифры. Проправительственная коалиция реформаторов и умеренных консерваторов во главе с бывшим первым вице-президентом ИРИ Мохаммадом Резой Арефом (2001-2005) получила почти 30% мест, причем в Тегеране победили все 30 членов сформированного им предвыборного списка — такого консенсуса в столице не наблюдалось никогда. Однако среди избранных депутатов оказались кандидаты, о которых не знали даже высокопоставленные иранские чиновники. Новички попали в список после того, как Наблюдательный совет дисквалифицировал больше половины прореформаторски настроенных кандидатов. Вместо того чтобы бойкотировать выборы, руководство коалиции решило мобилизовать все имеющиеся ресурсы. Колумнист Bloomberg View Эли Лейк назвал это магией: в список реформаторов внесли даже убежденного консерватора Казема Джалали, который выступал за вынесение смертного приговора лидерам "Зеленого движения" Мир-Хосейну Мусави и Мехди Кярруби.
В Совете экспертов женщин-богословов не будет еще как минимум восемь лет — ни одну из 16 претенденток не допустили до выборов
Коалиции консерваторов не пришлось так изворачиваться — локомотивы предвыборной гонки получили одобрение надзорных органов. Тем не менее даже ее руководитель, спикер Меджлиса седьмого созыва Голям-Али Хаддад-Адель (2004-2008) потерпел поражение в Тегеране. В целом по стране его коллеги получили около четверти мест в новом парламенте. Среди них нет ни одной женщины, тогда как независимым кандидаткам досталось три места, а у коалиции реформаторов 11 представительниц прекрасного пола прошло в парламент, причем возраст самой молодой составляет 30 лет. Во втором туре принимают участие еще семь женщин (четыре — независимо, две — от реформаторов, одна — от консерваторов), и если хотя бы одна из них пройдет, Меджлис десятого созыва побьет рекорд парламента пятого созыва. Пусть эта цифра и меньше 1% от общего числа мест, для парламента, в девяти составах которого с учетом повторных сроков 50 женщин заседали 78 раз, результат впечатляющий.
В Совете экспертов женщин-богословов не будет еще как минимум восемь лет — ни одну из 16 претенденток не допустили до выборов. В конкурсе, составившем почти два человека на место, кандидаты из списка прореформаторски настроенных клерикалов также выступили успешно. В Тегеране из 16 вакантных мест 15 заняли сторонники председателя Совета по определению государственной целесообразности Али Акбара Хашеми-Рафсанджани и президента Хасана Роухани. Лишь 16-е место досталось человеку, под руководством которого на этих выборах отсеяли большинство влиятельных реформаторов,— председателю наблюдательного совета Ахмаду Джаннати.
Несмотря на то что имена всех 88 экспертов уже известны, оценить результаты этих выборов достаточно сложно. Помимо четырех мест, занятых самовыдвиженцами, в борьбе за гипотетическую возможность выбора следующего духовного лидера Ирана принимали участие представители трех списков, в которых упоминалось 19 "уникальных" кандидатов, 30 претендентов, предложенных двумя коалициями, и 35 богословов, упомянутых во всех трех списках. При том что каждая коалиция считает избранных исламских правоведов своими, общее число "победителей" превышает число участников выборов на 28 человек.
Победа прагматиков заключается в том, что благодаря результатам выборов в Тегеране им удалось вытеснить из Совета экспертов наиболее радикальных консерваторов — нынешнего председателя Мухаммада Язди, а также члена этого органа с 1990 года аятоллу Мухаммада-Таги Месбах-Язди, которого считают сторонником экс-президента Махмуда Ахмадинежада. Аятолла Хаменеи назвал уход двух ветеранов Совета экспертов потерей, однако выразил уверенность в том, что поражение на выборах никак не ущемляет их репутацию.
Меджлис, которому предстоит заседать до 2020 года, будет условно делиться на реформаторов, умеренных и консерваторов
Освещая результаты прошедших выборов, большинство западных СМИ, особенно либерального толка, формируют у читателей завышенные ожидания, будто в Иране в одночасье все станет другим. На самом деле структурных изменений в Исламской Республике в ближайшей перспективе не предвидится. Во внутриполитическом процессе будут принимать участие те же силы, что и до выборов: на схеме, предложенной порталом BBC на персидском языке, это все, кроме противников исламского строя и элементов, устойчиво ассоциирующихся с "Зеленым движением".
Меджлис, которому предстоит заседать до 2020 года, будет условно делиться на реформаторов, умеренных и консерваторов. Если по итогам второго тура голосования равновесное положение трех сил как-то изменится, то большинства все равно не получит никто. Многое будет зависеть от того, к каким политическим движениям окажутся ближе независимые депутаты. По словам старшего научного сотрудника Института востоковедения РАН Елены Дунаевой, "эта группа состоит из разноплановых политиков, представляющих тот или иной кластер: реформаторов, консерваторов-прагматиков и даже неоконсерваторов (несколько бывших членов правительства Ахмадинежада); есть также и депутаты, намеренные отстаивать интересы своего избирательного округа вне зависимости от деятельности фракций". Однако для реформаторов прошедшие выборы все равно будут триумфальным возвращением на сцену, оставленную достаточно либеральным Меджлисом шестого созыва в 2004 году.
С учетом того, что лидеры консерваторов четыре года будут находиться вне стен парламента, а реформаторы еще не обладают соответствующим весом, руководить законодательной ветвью власти должно будет относительно нейтральное лицо, устраивающее все политические течения. Логично предполагать, что действующий спикер парламента Али Лариджани, который шел на эти выборы в качестве независимого кандидата, имеет наибольшие шансы для продления каденции. К тому же у него уже есть опыт взаимодействия с кабинетом Хасана Роухани.
Президента страны этот вопрос волнует, пожалуй, больше всего. На заседаниях Меджлиса депутаты могут заочно делать устные замечания членам правительства либо направлять им запросы через спикера парламента в письменном виде. Если свыше четверти депутатского корпуса решит, что министрам или президенту необходимо непосредственно отчитаться перед ними, организуется правительственный час. В условиях, когда большинство в парламенте у одной политической силы, а правительство находится в руках другой, депутаты любят часто принимать у себя членов кабинета министров.
Как сообщил недавно заместитель президента по делам парламента Маджид Ансари, при нынешнем Меджлисе его коллегам приходилось ездить к народным представителям каждый день — в совокупности 3,5 тыс. раз. Устных предупреждений и письменных запросов от депутатов в администрацию президента и правительство поступило куда больше — целых 11 тыс.
После заключения Совместного всеобъемлющего плана действий (СВПД) по иранской ядерной программе его персидский акроним — Барджам — прочно закрепился в лексиконе иранского общества как символ достижения договоренности. С тех пор иранские политики призывают к "внутреннему барджаму" — согласованию мнений общества и элит по наиболее важным вопросам, касающимся всей страны. У иранцев барджам теперь универсальный рецепт: он не только внутренний, но и европейский, политический, экономический и всякий другой.
Долгосрочность прогноза в случае с Советом экспертов, пятый состав которого будет заседать до 2024 года, делает его сверхсложным. Если до этого срока нынешний духовный лидер прекратит по тем или иным причинам осуществлять свои полномочия либо Совет экспертов признает его не в состоянии выполнять возложенные на него функции, 88 членов этого органа выберут нового духовного лидера, и тогда влияние прошедших выборов распространится еще на два-три десятилетия. В Совете экспертов нет фракций и делений по политическим течениям. Его члены представляют скорее различные центры влияния. Старший научный сотрудник Чикагского совета по международным отношениям Саид Голькар выделяет три кластера: кумские богословы; духовенство, близкое к светским органам власти; клерикалы, близкие к военно-политическим кругам. При этом вновь наблюдается отсутствие каких-либо четких критериев, поскольку одни и те же фигуры могут пользоваться поддержкой различных кругов.
Из 19 кандидатов, прошедших в новый Совет экспертов по одному списку, 16 экспертов были указаны в списке "акулы" иранского бизнеса и политики Али Акбара Хашеми-Рафсанджани (ассоциация с акулой у его соотечественников возникает потому, что на фоне своих коллег он выделяется отсутствием бороды и усов). Хашеми-Рафсанджани возглавлял Совет экспертов в 2007-2011 годах, и уверенная победа на прошедших выборах может помочь ему вернуть кресло председателя в органе, о текущей деятельности которого народу мало что известно, поскольку его заседания проходят за закрытыми дверями. Если во главе Совета экспертов сейчас окажется прагматик, на потенциально возможных выборах следующего духовного лидера вероятность прихода к власти богослова, в меньшей степени обремененного идеологической риторикой, существенно вырастет.
Два года назад духовный лидер страны выступил с программной речью, в которой обозначил главные черты новой политики по построению "экономики сопротивления". Обозначенные цели совмещают положения, характерные для большинства программ экономического развития, и специфичные параметры социальной политики государства. Рост макроэкономических показателей, сокращение зависимости от нефтяных доходов, опора на внутренние ресурсы, внедрение инноваций и обеспечение продовольственной безопасности в понимании накопления запасов стратегических товаров сочетаются с соблюдением принципа справедливости, недопущением расточительства и джихадом. В Иране это слово имеет исключительно положительную коннотацию, поскольку джихад в исламе — это всякое усердие на пути Господа: и борьба с собственными пороками, и каждодневный труд, и защита ислама. Поэтому в Иране джихад может быть научным, а минсельхоз называется министерством сельскохозяйственного джихада.
Пожалуй, сегодня Иран нуждается больше всего в инвестиционном джихаде. Неслучайно Morgan Stanley назвал иранскую экономику после снятия санкций крупнейшей инвестиционной возможностью со времен падения Берлинской стены. Одна только нефтяная отрасль, по оценкам министра нефти Ирана Бижана Намдара Зангане, нуждается в $200 млрд капиталовложений. Закон об иностранных инвестициях, принятый в 2002 году, нуждается в обновлении.
За неимением возможности изменить законодательство при действующем парламенте в Министерстве нефти разработали новый тип нефтяного контракта — Iran Petroleum Contract (IPC). Тщательно продуманный документ анонсировали в ноябре прошлого года в надежде, что он заменит традиционную схему обратного выкупа (buy-back). В целом основа контракта остается прежней, разве что срок соглашения между иностранной компанией и Иранской национальной нефтяной компанией (либо ее "дочкой") составляет до 25 лет, и до 50% выручки помимо платы за каждый баррель нефти (или кубометр газа), произведенный сверх установленного уровня, выплачивается инвестору. Риски инвестора также будут покрыты для увеличения объемов производства и привлечения зарубежных компаний к трудным месторождениям.
В этом году начинается реализация шестого пятилетнего плана развития Ирана. Во многом этот процесс будет зависеть от грамотного распределения бюджета. Однако экономить на поддержке мусульманских движений в регионе действующая администрация пока не стремится: в феврале этого года Али Лариджани заявил о том, что Иран собирается выплатить денежные компенсации семье каждого убитого во время интифады палестинца. Иранский посол в Ливане Мохаммад Фатхали привел конкретные цифры: $7 тыс. семьям погибших и $30 тыс. тем, чей дом был разрушен при оккупации. Закон 2008 года обязывает иранские власти оказывать всемерную поддержку палестинцам, в этих целях в Палестине работают различные фонды и структуры, аффилированные с Ираном. Впрочем, как сообщает палестинский журналист Ахмад Мехлем, передача средств напрямую через неофициальные каналы встретила возмущение руководства Палестинской национальной администрации.
В то же время в самом Иране в долларах нуждаются как никогда — бюджет страны, по оценкам экспертов, почти на 70% формируется за счет продажи нефти. Отсутствие внешнего долга едва ли утешает среднестатистического иранца, отдающего в пункте обмена валют 30 тыс. риалов за один американский доллар. К тому же инфляцию с большим трудом удалось сбить до 25% лишь в прошлом году, и уменьшение этого показателя не особо заметно для населения. В 2015 году до 25% снизился и уровень безработицы среди молодежи. Чтобы молодые люди, не реализовавшие свой потенциал на рынке труда, не сформировали критическую массу для образования протестного движения, как это происходило в некоторых странах Ближнего Востока, крайне важно создавать новые рабочие места.
По подсчетам властей, 79% предвыборной активности пришлось на Telegram — приложение, разработанное Дуровыми, обошло в Иране конкурентов благодаря защите персональных данных и переписки
Потребности молодого поколения в цифровую эпоху заключаются не только в обеспечении работой и товарами первой необходимости. Качественный и беспрепятственный доступ к интернету сегодня находится в списке базовых требований молодежи. Либерализация в иранском обществе начинается в виртуальном пространстве, почти не знающем границ. Почти — потому что власти всячески пытаются регулировать эту сферу. Доступное каждому программное обеспечение уже давно позволяет обходить введенные фильтры, однако полиция тщательно отслеживает деятельность в соцсетях.
Внимание надзорных органов приковано к наиболее популярным аккаунтам. За публикацию в сети Instagram фотографий без платка девушку могут заключить под стражу. Затем, как правило, следуют переговорный процесс и освобождение под крупный залог. Некоторые из тех, кто чувствует себя уязвимым, предпочитают перебраться в другую страну, например в соседние ОАЭ.
Важную роль играют также мессенджеры. По подсчетам властей, 79% предвыборной активности пришлось на Telegram. Приложение, разработанное братьями Дуровыми, обошло в Иране всех конкурентов благодаря защите персональных данных и переписки. Однако когда дело дошло до распространения непристойных материалов и сатирических высказываний о власти, Министерство информационно-коммуникационных технологий Ирана настояло на введении частичных ограничений: были заблокированы некоторые боты (аккаунты, автоматически обрабатывающие и отправляющие сообщения) и наборы стикеров (изображений). Тем не менее тайна переписки в Telegram не была нарушена, и приложение сохранило доверие пользователей.
Сфера регулирования интернета в Иране отдана на откуп исполнительной власти и находится под доминирующим влиянием силовиков и спецслужб. Однако рестриктивными мерами проблемы решить не удастся, и рано или поздно проявить заботу о правах иранских граждан как в виртуальном, так и в реальном пространстве придется их представителям в парламенте. От улучшения общественно-политического климата зависит и экономическое развитие страны. При этом необходимо помнить, что определение ключевых целей и задач Ирана — прерогатива духовного лидера страны — и его взгляды на будущее Ирана слегка отличаются.
На прошлой неделе, в ходе встречи с членами Совета экспертов четвертого созыва, аятолла Хаменеи выступил с длинным посланием и поставил перед страной три цели: "экономика сопротивления", "экономика знаний" и "культурный иммунитет". Лидер выразил уверенность в том, что правительство должно стать драйвером экономики сопротивления и соотносить с ней всю свою деятельность, поскольку без этого не решатся никакие проблемы и не будет обеспечен экономический рост. Он также призвал правительство опираться при разработке планов в рамках этой политики на мнение большинства специалистов в области экономики.
Вторым приоритетом было обозначено укрепление научного потенциала страны. По мнению духовного лидера, достижения в области науки — основной залог величия и достоинства в нынешнем мире. О том, как всей стране — особенно молодежи — должна быть привита национальная культура, чтобы не допустить проникновения Запада, духовный лидер говорил дольше всего. "По достоверным сведениям, у мировых гегемонов и Америки есть серьезный план по проникновению в нашу страну,— заявил он.— Этот план не связан с переворотом, поскольку они знают, что в Исламской Республике это невозможно. Проникновение идет по двум путям: через умы руководства страны и веру народа".
Аятолла рассказал, как противники воздействуют на мысли чиновников, и те, сами того не подозревая, принимают заданные извне решения. Он также предостерег народ от того, чтобы поддаваться зарубежному влиянию и менять свои взгляды на ислам и его роль в иранском обществе. Были названы и конкретные методики воздействия зарубежных государств, в частности налаживание межуниверситетских связей, участие иностранцев в международных конференциях в ненаучных целях, а также работа сотрудников спецслужб под видом деятелей культуры.
Главный же посыл аятоллы Хаменеи касался выборов следующего духовного лидера. Катехизис получился весьма лаконичным: "Быть как революционер, мыслить как революционер, действовать как революционер".