Российские инвесторы сегодня активно осваивают Африку. Чтобы преуспеть, даже не нужно много денег — важны крепкие нервы и умение быстро принимать решения.
В Африку за адреналином
"Устали от коррупции, плохих дорог, борьбы с поставщиками электроэнергии, необязательности партнеров и воровства? Лучше идите в Европу, Канаду или Азию — африканские инвестиции показаны лишь тем, кто нуждается в адреналине и готов к высоким рискам",— говорит Валерий Тутыхин, партнер российско-индийской компании Sterling Global Capital, занимающейся разведкой и добычей полезных ископаемых на Черном континенте.
Правда, острые ощущения для российских бизнесменов дело привычное. Приходя в Африку, они словно возвращаются в Россию начала 1990-х годов: нефть, золото, алмазы, шаткие правительства, коррупция, разгул преступности, дешевая рабочая сила, неликвидная валюта и высокая инфляция. Вдобавок наши сограждане, желающие вложить трудовые миллионы в африканские активы, сталкиваются с богатой местной спецификой. Причем жарким климатом и экзотическими болезнями список тягот отечественных бизнесменов не исчерпывается.
Судьба проектов иногда зависит не только от правительства и региональных властей, но и от доброй воли "органов местного самоуправления" — племен и народностей, коих в Африке более 500, отмечает Александр Макарин, руководитель департамента консалтинга сектора металлургии и горнодобычи Standard Bank Россия. Рассказывают, что канадская горнорудная компания Tiomin Resources с 1999 года не может провести вскрышные работы на крупнейшем титановом руднике в Кении из-за того, что сначала ей нужно переселить 10 тыс. человек местного племени, которое вовсе не горит желанием покидать землю предков.
Особенностью любых местных инвестиций являются и внушительные затраты на охрану персонала, участков, зданий и подъездных путей. При разработке рассыпных месторождений или разбивке плантаций охрана вообще становится главной расходной статьей в смете. Кроме того, многие перспективные проекты так и остаются нереализованными из-за отсутствия дорог и прочей инфраструктуры. Например, для освоения гигантского месторождения железной руды в Танзании необходимо построить 800-километровую железнодорожную ветку. Об этом месторождении знают все — от BHP Billiton до последнего старателя, однако до сих пор никто не захотел потратить $2 млрд на дорогу.
Все же самые серьезные риски в Африке — политические и криминальные, полагает Александр Макарин. Только-только стихли гражданские войны в Кот-д'Ивуаре, Сомали и Демократической Республике Конго (бывшем Заире). В Сомали и Сенегале корабли захватываются пиратами, в Нигерии похищают людей и нападают на буровые платформы, в ЮАР основной проблемой является высокая уличная преступность. Впрочем, на континенте немало и "нормальных" стран со стабильными политическими режимами. Это Ангола, Бенин, Ботсвана, Габон, Гана, Камерун, Намибия, Республика Конго (Браззавиль), Сенегал, Танзания, Того.
Что же заставляет наших сограждан искать неприятности на свою голову? Вопрос риторический: Африка изобилует привлекательными активами, способными принести доход 100% годовых и выше. На Черном континенте сосредоточены уникальные запасы полезных ископаемых: нефти, газа, алмазов, бокситов, фосфоритов, а также золота, платины, урана, титана, меди — да почти всех металлов из таблицы Менделеева. Неудивительно, что в проекты геологоразведки и добычи минерального сырья вкладывают деньги и гиганты, такие как АЛРОСА, "Норильский никель", "Ренова", "Евраз груп", ЛУКОЙЛ или "Северсталь", и средний бизнес. Российские инвестиции текут также (хотя и гораздо более тонким ручейком) в потребительский сектор, строительство, сельское хозяйство и рыболовство. СФ выяснил, что сегодня покупает "среднестатистический" российский инвестор на Черном континенте.
С миру по нитке
Весьма перспективными считаются потребительские рынки африканских стран. Сегодня они находятся в зачаточном состоянии, но обречены на бурный рост, ведь на континенте проживают ни много ни мало 900 млн человек. С миру по нитке, шутит Ованес Оганесян, главный аналитик "Ренессанс Капитала" по стратегии. В Африке можно набрать сотни миллионов долларов в таких секторах, как связь, розничное банковское обслуживание или пищевая промышленность.
Взять хотя бы Нигерию — крупнейшую африканскую страну по численности населения (137,3 млн человек). Для иностранных сотовых операторов она является настоящим Клондайком. Уровень проникновения сотовой связи составляет здесь менее 30%, а выручке с абонента (ARPU) — $55 — позавидует любой оператор Европы, России или Китая. Например, в первом квартале 2008 года "Вымпелком" заработал в России всего $13,5 с абонента, МТС — $10,5.
Правда, за местные сотовые активы россиянам приходится бороться как с "новыми колонизаторами" — Китаем, Индией и странами Персидского залива, так и с колонизаторами бывшими — Голландией, Бельгией, Францией и Португалией. В этой борьбе россияне пока проигрывают. Так, недавно у "Вымпелкома" сорвалась покупка, обещавшая стать поистине сделкой года. "Вымпелком" намеревался приобрести одного из крупнейших нигерийских операторов мобильной связи MTN Nigeria, почти равного по капитализации самому "Вымпелкому". Но пока акционеры российской компании размышляли над этим серьезным решением, лакомый актив перехватил индийский телекоммуникационный гигант Reliance Communications. Теперь уполномоченные инвестиционные фирмы спешно ищут для "Вымпелкома" подходящие мобильные активы в Нигерии и других крупных странах тропической Африки — ЮАР, Демократической Республике Конго, Танзании, Кении или Уганде, где средний показатель ARPU хоть и ниже, чем в Нигерии, но тоже весьма соблазнителен — $25.
Уже появились в Африке и банки с российским капиталом. Но их немного. Значительным, а зачастую непреодолимым препятствием является долгая процедура разрешений и согласований. Например, ИФК "Метрополь", чтобы создать собственный Mining Bank of Congo в столице Конго Киншасе, понадобилось два года. Таковы уж порядки в Конго, объясняет Валерий Редькин, советник генерального директора ИФК "Метрополь" по конголезскому проекту: сначала нужно получить лицензию местного Центробанка, потом пройти экономический комитет правительства. Затем вопрос о создании нового банка выносится на заседание правительства. А окончательную "путевку в жизнь" банку дает президент специальным декретом.
Лицензию на банковские операции "Метрополь" получил в июле 2006 года, но потом в стране начались выборы, периодически прерываемые вооруженными конфликтами. За два года сменились три состава правительства, так что декрета президента "Метрополь" дожидался полтора года. Теперь все стартовые трудности вроде бы позади, и банк готовится к запуску услуги кредитования под залог концессий. В том, что такое кредитование станет весьма востребованным и высокодоходным банковским бизнесом, в "Метрополе" не сомневаются: в стране толпы концессионеров, которых Конго привлекает богатыми месторождениями алмазов, меди и кобальта.
По аналогичному пути пошел и банк ВТБ, учредивший в Анголе дочернюю структуру "ВТБ-Африка" для обслуживания компании АЛРОСА и других сырьевых корпораций. А в Намибии ВТБ вместе с зарубежным фондом прямых инвестиций Capricorn Capital создал управляющую компанию VTB Capital (Namibia), которая фактически представляет собой фонд прямых инвестиций в сырьевые проекты. Словом, вместо того чтобы собирать по нитке с населения, российские банкиры пока предпочитают собирать по нитке с концессионеров.
Судовладельцы и плантаторы
Внутренний спрос в Африке нацелен на продукты питания. Продовольственный кризис на континенте с населением под 1 млрд — не потенциальная, а реальная опасность. Опытные люди утверждают, что за пределами столичных городов еда слывет не менее твердой валютой, нежели доллар. Истории об оплате услуг африканского персонала бананами и прочими съестными припасами вовсе не вымысел.
Поэтому зарубежные инвесторы (в том числе российские) вкладываются в сельское хозяйство и рыболовство. В Марокко, Анголе, Намибии и ЮАР россияне приобретают траулеры, ловят ставриду, сардинеллу, скумбрию, хека, анчоуса и продают улов на местных рынках. Высокорентабельный бизнес, говорят эксперты, хотя местные власти то и дело меняют правила игры. Например, в Анголе до 2003 года работали несколько частных российских судовладельцев, келейно договорившихся с чиновниками министерства рыболовства и получивших нужные квоты на вылов в прибрежных зонах. Взамен они "дарили" покровителям 20% улова. Но с 2004 года, как рассказал СФ один из участников проекта, все изменилось: новый министр рыболовства Саломау Ширимбимби изгнал все иностранные флотилии за пределы 12-мильной зоны, а на нарушителей наложил штраф $15 млн. Ловить стало невыгодно, поэтому российские инвесторы быстро свернули ангольский бизнес, сдали уже отслужившие свой срок старенькие траулеры на металлолом и мигрировали в соседний "рыбный" регион — Намибию. Правда, пришлось взять в партнеры местных бизнесменов. Дело в том, что в Намибии зарубежные претенденты на рыболовные квоты могут действовать лишь через совместные предприятия, в которых намибийцам должно принадлежать от 51% до 90% капитала.
В связи с продовольственным кризисом крайне выгодной долгосрочной инвестицией, по мнению экспертов, считается скупка земель сельскохозяйственного назначения. Земля плодородная, государственных норм по пестицидам и генно-модифицированным добавкам нет никаких. Пионером стал "Ренессанс Капитал", создавший специальный фонд с участием российских вкладчиков, который последовательно приобретает сельскохозяйственные угодья на Черном континенте. Однако превращению российских состоятельных граждан в крупнейших лендлордов мешает повсеместное непризнание прав собственности в Африке, отмечает Виктор Царев, заместитель генерального директора компании "Ингосстрах-инвестиции". Многочисленным местным племенам и народам трудно свыкнуться с мыслью, что иностранцы могут претендовать на что-то большее, чем временное использование "земли предков" с разрешения ее исконных владельцев.
Российских же производителей продуктов питания приводят в Африку не перспективы роста внутреннего спроса, а потребности в дешевом сырье для собственного производства в России. Например, кондитерская фабрика "Рот фронт" недавно приобрела в Кот-д'Ивуаре (стране — крупнейшем экспортере какао-бобов) плантацию какао-бобов и строит там завод по их переработке. Готовая продукция будет поставляться в Россию. Резон очевиден: из-за многочисленных посредников наценка на какао-бобы в РФ доходит до 100% от первоначальной закупочной цены. Какао-проект "Рот фронт" реализует вместе с голландским партнером, поскольку в Кот-д'Ивуаре все плантации принадлежат иностранцам. Но это даже к лучшему, говорят эксперты. Со времен колониализма в странах Африки осели голландские, французские, бельгийские, испанские и португальские компании. И отечественным стратегам, не знакомым с местной спецификой, проще всего кооперироваться на местных рынках с иностранными партнерами того же профиля, знающими все входы и выходы,— меньше будет проблем с властями, логистикой и экспортом, резюмирует Виктор Царев.
Будни концессионера
Но самое привлекательное в Африке, бесспорно, сырьевые ресурсы. В рассуждениях об инвестиционных возможностях в Африке много лицемерия, уверен Валерий Тутыхин. Хорошим тоном считается маскировать свой интерес к полезным ископаемым под инфраструктурные, сельскохозяйственные или подобные проекты. На мероприятиях типа лондонского Africa Business Forum люди несколько часов слушают доклады о перспективах развития туризма или переработки фруктов в Африке, а потом выходят в коридор и обсуждают, как можно раздобыть кобальтовую концессию в Зимбабве.
Для освоения месторождений даже не нужно много денег. Хороший рудник в Зимбабве, Танзании или Замбии можно оборудовать и за $10 млн, лицензия обойдется всего в $50 тыс., уверяют наши концессионеры. Система недропользования в Африке весьма демократична: разведана лишь малая часть запасов, только приходи и копай. За исключением офшорных шельфовых проектов, лицензии распределяются не на конкурсных торгах, как в России, а по системе Claim Staking: достаточно подать заявку на участок, и она удовлетворяется. "Главное — нужно быстро принимать решения. Побеждает тот, кто первым нашел место, провел разведку, договорился, застолбил, занес деньги, взял "нужных" людей в долю,— перечисляет Валерий Тутыхин.— Не обязательно быть ЛУКОЙЛом, чтобы конкурировать за интересный участок, — нам случалось перехватывать концессии из-под носа у Rio Tinto".
Ключевой вопрос — где искать интересные участки? Можно прийти в специализированные агентства по содействию зарубежным инвестициям (investment promotion agencies), но там предложат не самые ценные проекты (привлекательные активы отдаются дружественным фондам и компаниям). Можно вложить деньги в зарубежные фонды прямых инвестиций в Африку, которые имеются у JP Morgan, Standard Bank и других крупнейших банков. Но лучше всего искать самим — выбрать место и провести разведку. Если нет собственных геологов, имеет смысл войти в долю со сторонней геологоразведочной фирмой. Так называемых молодых добывающих компаний (junior mining companies) в Африке подвизается больше сотни. Акции "юниоров" с поэтическими названиями типа Baobab Resources, Diamond Fields или African Eagle торгуются на фондовой бирже TSX в Торонто, площадке AIM Лондонской фондовой биржи, а также на Йоханнесбургской бирже JSE. Список можно найти на специализированных сайтах типа www.minesite.com. В основном это предприятия с капитализацией $20-30 млн, которые убыточны до тех пор, пока не набредут на перспективное месторождение. Показателен пример компании AfriOre, открывшей в позапрошлом году крупное месторождение платины в ЮАР, после этого акции предприятия подорожали в 30 раз.
Неудивительно, что международные корпорации ведут настоящую охоту на "юниоров", покупают и "стаскивают" их с бирж. В последнее время в эту охоту включились и российские предприятия. "Северсталь-ресурс", скажем, недавно приобрела долю в молодой компании Mano River Resources, имеющей лицензию на золотоносные и алмазные месторождения в Либерии, Сьерра-Леоне и Гвинее. А группа "Синтез", специализирующаяся на добыче нефти, в прошлом году купила 85-процентный пакет намибийского "юниора", главным активом которого являются четыре лицензии на разведку меди и драгметаллов в Намибии.
Но прежде чем пытать старательского счастья в Африке, говорят эксперты, нужно продумать стратегию выхода из этих активов, поскольку собственных денег на освоение разведанных месторождений вряд ли хватит. В принципе покупателя найти можно, считает Валерий Тутыхин. В Африке существует стабильный спрос на перспективные месторождения с подтвержденными запасами как со стороны гигантов типа BHP Billiton или Rio Tinto, так и со стороны добывающих "юниоров".
Правда, скептики не разделяют энтузиазма российских концессионеров. Меньше чем с $50 млн в Африке делать нечего, не сомневается Виктор Царев. И это без учета скрытых издержек, которые до начала проекта оценить невозможно. Нужно закладывать резерв на воровство нефти и прочего добываемого добра, на оплату работы дорогостоящих экспатов, наконец, на регулярные взятки по постоянно возникающим надобностям, которые выплачиваются "по факту". Конечно, 100% годовых — великий соблазн, но не следует забывать, что для защиты своих прав отечественным концессионерам в Африке потребуются автоматчики. Так что любителям экзотических игрушек, не имеющим особой склонности к авантюрам, наверное, лучше купить футбольный клуб в Великобритании.
African Blue ChipsНет планов разрабатывать концессии и покупать цементные заводы в Африке? Для российских портфельных инвесторов тоже кое-что найдется, говорят инвестиционные консультанты. На континенте ни много ни мало 14 фондовых бирж: две в Северной Африке (в Марокко и Египте) и 11 в тропической: в ЮАР, Ботсване, Нигерии, Гане, Кении, Малави, Намибии, Свазиленде, Уганде, Зимбабве и Замбии. Есть региональная площадка для франкоязычных стран Bourse Regionale des Valeurs Mobilieres (BRVM). По росту капитализации компании тропической Африки обгоняют своих коллег из стран БРИК. За год акции на Йоханнесбургской бирже подорожали на 46%, бумаги на бирже Ганы — на 85%, замбийские "фишки" — на 53%. Для сравнения: за тот же период компании из индекса S&P 500 просели на 18,5%. Российские инвесторы уже начали потихоньку скупать африканские "голубые фишки", приняв участие в организованном "Ренессанс Капиталом" прошлогоднем IPO нигерийского банка United Bank for Africa. Вкладчики не прогадали — за год капитализация банка удвоилась. Они также приобрели акции телекоммуникационного оператора Safaricom (Кения), сахарных компаний Dangote Sugar Refinery (Нигерия) и Zambia Sugar (Замбия), а также кенийского цементного завода Bamburi Cement. Особое внимание Ованес Оганесян, главный аналитик "Ренессанс Капитала" по стратегии, обращает на крупнейший после ЮАР фондовый рынок Африки — Нигерию. Это сырьевая страна с большим населением, развивающаяся по тому же сценарию, что и Россия, поэтому имеет смысл вкладываться в растущий потребительский сектор, телекомы и строительство. По капитализации ($80 млрд) нигерийский рынок сопоставим с российским рынком 2000 года. Однако африканские фондовые площадки обладают низкой ликвидностью, которую усугубляют ограничения на вывоз капитала. Поэтому Виктор Царев из компании "Ингосстрах-инвестиции" предостерегает россиян от игры на африканских биржах, кроме Йоханнесбургской. По его мнению, африканские биржи — лишь памятники амбициям местных министров финансов. |
Страны повышенной опасности
|