В Музее изобразительных искусств имени Пушкина открылась выставка, призванная сопровождать очередные "Декабрьские вечера", — "Художник читает Библию". В экспозиции представлены произведения на библейские темы (от раннехристианских до начала нашего столетия) из коллекции ГМИИ, петербургского Эрмитажа, парижского Лувра, других музеев и частных собраний. Комментирует ЕКАТЕРИНА Ъ-ДЕГОТЬ.
Самую главную часть экспозиции зрители, боюсь, рискуют пропустить. Я имею в виду отличные тексты, написанные специально для отдельных разделов выставки самыми компетентными нашими специалистами — И. Е. Даниловой, Е. И. Ротенбергом, М. М. Алленовым, Г. Г. Поспеловым и другими. Тексты эти кратко, энциклопедично и внятно излагают не только как выглядели произведения художников разных веков на библейские и евангельские сюжеты, но и, главное, как менялся их религиозный и художественный смысл. Если этих текстов не читать, к сожалению, выставка не даст сколько-нибудь ясной и целостной картины. Зрительный ряд бедноват и условен, в нем есть случайные вещи, а рядом — банальности, лишенные обаяния раритета или курьеза (так, место "иконы вообще" тут занимает не что иное, как копия с "Троицы" Рублева). Экспонаты соположены недостаточно смело, чтобы составить интересную, объединенную определенной концепцией выставку. Для более вдумчивых зрителей они будут представлять собой иллюстрации, для менее — фон, навевающий в тон музыке приятное околорелигиозное настроение.
Правда, среди этих случайных вещей встречаются и настоящие подарки для специалистов и любителей. Например, луврские "Распятие" Веронезе и "Поклонение пастухов" Жоржа де ла Тура (которого нет в наших собраниях, и потому всякое его появление — событие). Совершенно невероятно то, что мы наконец видим одну из легенд русской живописи XIX века, картину, досадно отсутствующую в поле нашего зрения — позднее экспрессивное "Распятие" Николая Ге, фактически изгнанное цензурой из России еще в конце прошлого века и с тех пор безвыездно находившееся в парижском музее Орсе. За это, конечно, можно быть только признательным Пушкинскому музею, который взял на себя труд организовать визит этой картины на неблагодарную родину. Еще более приятным сюрпризом является то, что в дополнение показаны долгие годы считавшиеся бесследно пропавшими евангельские угольные эскизы Ге. Нынешний владелец Кристоф Болльман (Швейцария) купил их в 70-е годы на блошином рынке в Женеве. Рядом с фигурой распятого разбойника остался даже отпечаток ботинка поправшего рисунок покупателя, и такое вторжение грубой актуальности совсем не диссонирует с искусством Ге, который всегда стремился прорваться сквозь условности своего века к последнему, подлинному страданию. "Распятие" важно еще и потому, что наглядно показывает художественный идеал Толстого (он ценил одного Ге), который гневался на "домашнее, карманное, обезвреженное христианство" и требовал от искусства "ужасного" величия и "обличающего людей значения".
В определенном смысле мы все еще живем в прошлом столетии. Поскольку религиозность в наши дни по-прежнему может быть достигнута лишь как личное завоевание, то и в искусстве на библейские темы современному взгляду ближе произведения, рвущиеся к Библии, а не владеющие ею, переходные, не представляющие безмятежную вершину стиля. Экспозиция открывается такими вещами — раннехристианскими росписями римских катакомб (в акварельных копиях); христианство проступает в пока еще античных образах, которые словно окаменели и исказились, внезапно пораженные аскезой. Фигура утрачивает телесное совершенство ради того, чтобы стать знаком. Еще одно произведение, на котором останавливается современный взгляд, — "Проповедь Иоанна Крестителя" Брейгеля-старшего (в копии Брейгеля-младшего), по сюжету схожая с картиной Иванова и наводящая на мысль о ее протестантских чертах. Прямиком в XIX век ведет караваджизм века XVII, в котором библейский эпос впервые превращается в драму — направленный луч света со всей безнадежностью подчеркивает одиночество каждого из героев. Наконец, Рембрандт, представленный в ГМИИ и живописью, и офортами, — художник, потрясший воображение именно XIX века (и потрясающий его до сих пор) тем, что с видимой легкостью сумел выразить в евангельском сюжете психологический опыт огромной экстатической силы, разрешив проблему, над которой впоследствии бился, в частности, Ге.
Дисгармоничное, экспрессивное искусство Ге, Врубеля, Гончаровой настолько сильно и, главное, настолько индивидуально (поскольку создано в индивидуалистическом веке), что все классическое искусство на выставке выглядит не более чем предысторией. Ведь до XIX века "библейская тема" вообще не является какой-то специфической проблемой, требующей некоего "личного прочтения", а есть нормальная и практически единственная тема искусства — абсолютно бессмысленно говорить о "религиозном искусстве средних веков" или делать выставку на эту тему. Библию вообще не читали (до Лютера это было вовсе невозможно не знавшим латыни), а знали ее, жили ею. Крайне неудачное название "Художник читает Библию" если чему-то и соответствует, то именно ситуации XIX века, в которой художник и правда вчитывался в Книгу, надеясь между поблекших на протяжении веков строк вычитать нечто актуальное или, напротив, вечное. Только в это время библейский сюжет становится действительно "темой", в нынешнем понимании этого слова. Говорить так о Рубенсе или даже Рембрандте было бы нехорошей ошибкой, в которую выставка все же, к счастью, не впадает.
"Декабрьские вечера" продлятся с 1 по 30 декабря. Начало концертов в 19 часов. Генеральный спонсор — Общество "Меценат" при участии концерна "Рургаз АГ" (Германия)