В какой степени обоснована всеобщая уверенность в том, что на предприятиях "оборонки" имеется огромное количество сверхценных научно-технических разработок, сказать трудно. Но понятно, что кое-что есть. И для отечественной экономики было бы очень важно, чтобы эти достижения не пропали.
Но немыслимая неразбериха, царящая сейчас в ведомствах — да вкупе с полным презрением к тонкостям приватизационного законодательства — делают доступ к таким разработкам очень легким: хоть для лихого коммерсанта, приглядевшего здание конструкторского бюро для склада или отеля, хоть для конкурента КБ, желающего разработки прикарманить, а конкурента убрать. Интересный пример такого рода рассматривается сейчас спецпрокуратурой Санкт-Петербурга, ведающей особо режимными объектами: несколько дней назад Госкомоборонпром России выслал туда соответствующее представление со всеми документами.
На историю безвременной кончины петербургского специального конструкторского бюро (СКБ) "Микрон" можно смотреть по-разному (все точки зрения мы изложим), но сам факт, увы, не подлежит сомнению: кончина эта произошла.
В 1992 году Санкт-Петербургский комитет по управлению госимуществом (КУГИ) принял решение о приватизации СКБ "Микрон", монополиста в области создания голографических координатно-измерительных систем. Трудовой коллектив СКБ не принял план приватизации, предложенный КУГИ. Местный фонд имущества вернул план приватизации в КУГИ, но тот, не меняя документов, снова направил их в фонд, ссылаясь на то, что не были соблюдены сроки рассмотрения плана и вынесения заключения трудовым коллективом. В итоге же дело кончилось тем, что СКБ "Микрон" было продано некоему СП. А руководит этим СП, по странному совпадению, директор "Микрона" — теперь, впрочем, уже бывший директор.
По ходу дела произошло достаточно много если не нарушений закона, то по меньшей мере сомнительных эпизодов (судебные разбирательства все еще идут, поэтому поостережемся предугадывать их итоги). Остатки трудового коллектива, на стороне которых и прокуратуры (и спецпрокуратура Ленинградской области, и обычная, гражданская), уже около года бьются за то, чтобы сделку по приватизации имущества СКБ признали незаконной и отменили все относящиеся к этому делу документы. Пока заметных сдвигов нет. Борьбу продолжает бывший председатель совета трудового коллектива "Микрона" Александр Марков, теперь работающий в фирме, по заказам которой СКБ и делало в свое время свои контрольно-измерительные системы.
Как уходил поезд
Корреспонденту Ъ г-н Марков поведал некоторые занятные подробности. "Наше СКБ — уникальное в своем роде, и это надо обязательно учитывать в дальнейшем, когда речь пойдет о том, что с ним сделали... Мы были монополистами в разработке и производстве голографических координатно-измерительных датчиков, которые применяются в системах наведения, в системах отсчета станков с ЧПУ и т. д. У СКБ были свои ноу-хау, 20 авторских свидетельств, до развала у нас работали специалисты высочайшего класса."
С 1988 года "Микрон" входил в научно-производственное объединение "Красная заря". В 1990 году НПО указом президента (еще союзного) было распущено (начавшая тогда заседать комиссия по ликвидации НПО до сих пор работает), и СКБ пустилось в свободное плавание под руководством Юрия Баранова, годом ранее назначенного директором.
В марте 1992 года, продолжал г-н Марков, директор собрал собрание и сказал примерно так: "Ребята, жить нам не на что. Давайте приватизироваться. Есть западный инвестор, он сделает вливания по условиям конкурса, и мы с вами будем хорошо жить. Но западный инвестор хочет владеть контрольным пакетом акций. Пусть владеет". Под инвестором понималась австрийская фирма OWEBU Handelsagentur GmbH с уставным капиталом 500 тыс. шиллингов, возглавляемая г-жой Камиллой Хульман.
В том, что СКБ было к началу 1992 года "не на что жить", по мнению работников "Микрона", повинны отнюдь не только объективные обстоятельства. "Как я потом выяснил через знающих людей в министерстве, — вспоминал г-н Марков, — OWEBU — посредник (да это и по названию ясно. — Ъ), представляющий интересы одной известной немецкой фирмы, которая производит аналогичные нашим датчики. Только точность у них на два порядка ниже, и голографический принцип не заложен... Наши руководители съездили в Югославию и Болгарию, где вели переговоры на предмет совместных разработок с посредническими фирмами, также представляющими интересы немцев. И после поездки в Югославию в 1990 году все наши договорные работы — а мы были обеспечены ими до конца 1997 года — были свернуты. Почему? Можно только догадываться..."
"Все договоры, какие были, Баранов стал закрывать по этапам. Закроет этап, а дальнейший этап уже не выполняет... Начал сокращать и увольнять работников. Зарплату перестал платить (с мая по октябрь 1990 года мы ее вообще не получали), короче — начал душить собственную организацию, доводя ее до полного краха. Саботаж в чистом виде! Это могут подтвердить многие бывшие наши сотрудники. 1 февраля 1993 года директор был снят Госкомоборонпромом 'за невыполнение контрактных обязательств', но к тому времени это его уже не волновало, так как он возглавил СП, которое и стало распоряжаться нашей собственностью."
Но — все по порядку. Вернемся к собранию, о котором шла речь выше. На нем директор предложил трудовому коллективу приватизироваться через коммерческий конкурс. По условиям конкурса покупатель СКБ обязан был внести инвестиции на сумму $20 млн. Тут же произносились обязательства сохранить основную тематику, предоставить работникам всяческие блага и льготы. И на том же собрании коллектив согласился с предложением г-на Баранова организовать АО закрытого типа "Австрийский бизнес-центр" ("АВС"), — с контрольным пакетом у той самой австрийской фирмы. И дело завертелось: АВС был создан, г-н Баранов стал его генеральным директором, а заявка на приватизацию "Микрона" отправилась в КУГИ.
7 июля 1992 года, на первом же заседании комиссии по приватизации СКБ выяснилось существенное разногласие между трудовым коллективом и директором (с которым согласилось и руководство КУГИ) относительно условий конкурса. Оказалось, что г-н Баранов вычеркнул из условий требование сохранить профиль предприятия. Стали понятны постоянные разговоры директора о радужных перспективах торговли иномарками, водкой и колбасой, использования помещения под склады — и т. п.
Г-н Марков как председатель СТК отказался подписывать план приватизации, в котором уже ничего не было сказано о сохранении тематики и профиля работ бюро. Он обратился к Альфреду Коху, тогдашнему зампреду КУГИ (нынешнему зампреду ГКИ). Г-н Кох сказал, что недельный срок, в течение которого коллектив мог оспорить подписанный комитетом план приватизации, уже истек. На самом деле по Закону о приватизации коллектив мог потребовать увеличения срока до двух недель, и тогда его протест не был запоздавшим, но об этом как-то никто не вспомнил. И в КУГИ составили акт об истечении срока рассмотрения плана приватизации трудовым коллективом. План поступил для исполнения в питерский фонд имущества в неизменном виде: вместо записи о сохранении профиля предприятия в нем фигурировал лишь пункт о сохранении договорных обязательств на момент подписания плана.
Дело пошло по наезженной колее: вышел информационный бюллетень Фонда имущества с условиями конкурса, подведение итогов которого назначалось на 28 сентября 1992 года.
Как поезд ушел
Коллектив "Микрона" — точнее говоря, то, что от этого коллектива оставалось — принялся отстаивать свою правоту. Первый шаг был, казалось, удачным. Г-н Марков обратился к зампреду местного фонда имущества Анатолию Пейбо и сумел убедить его в том, что таким манером продавать СКБ нельзя. 24 сентября 1992 года г-н Пейбо подписал заключение по плану приватизации, в котором указывалось на необходимость приостановить проведение конкурса по СКБ "Микрон" и доработать приватизационные документы. И с таким заключением пакет документов по "Микрону" вернулся в КУГИ. Но этот успех стал для коллектива последним — по крайней мере пока.
Возвращенные документы покантовались в КУГИ месяц--другой — и вновь, ни на букву не изменившись, оказались в фонде имущества. В отделе конкурсов и аукционов фонда рассудили, что поскольку в условиях конкурса все осталось по-прежнему, то незачем его заново и объявлять, а надо вскрыть конверты с заявками, поданными летом. Так и сделали — и без всяких дополнительных публикаций в газетах 24 декабря 1992 года "Микрон" был продан тому самому СП "АВС" во главе с г-ном Барановым. Причем факту продажи предшествовала весьма загадочная история.
Победителем-то конкурса оказалось некое российско-германское СП "Ниншанц" (Nienschanz), которое арендовало у СКБ складское помещение еще в советские времена. СП "Ниншанц" согласилось с условиями конкурса, привезло необходимые гарантийные письма, предложило 18 млн рублей (начальная цена — 845 тыс. рублей) и выиграло конкурс. На следующий день представитель "Ниншанца" привез в фонд имущества письмо с отказом от покупки: передумали. А после отказа "Ниншанца" победителем конкурса стал второй участник, то есть как раз "АВС", предложивший значительно меньше — 2,5 млн рублей. С "АВС" и был заключен договор купли-продажи.
Итак, кто же стал новым хозяином СКБ? Учредители СП — СКБ "Микрон" (то есть директор), австрийцы (OWEBU, имеющая 75%) и коммерческий банк "Орбита". Занятно, что законность регистрации этого СП также может быть поставлена под сомнение. Дело в том, что в числе документов, необходимых для его регистрации, требовалось разрешение Госкомоборонпрома — а такого разрешения не было и нет...
Что же "АВС" приобрел за два с половиной миллиона рублей? Выходящий на Выборгскую набережную комплекс зданий, где некогда (и при старом, и при новом режимах) размещалась больница. Двор засажен старыми деревьями, в центре — фонтан. Впрочем, не в деревьях и фонтанах суть. Суть даже и не в уникальном, изготовленном по спецзаказам оборудовании, которого было немало. Суть, естественно, в зданиях, и прежде всего — в самом большом из них, П-образном трехэтажном доме, построенном еще в прошлом веке.
Уже 5 января 1993 года СП "АВС" провело общее собрание акционеров, на котором было постановлено СКБ "Микрон" ликвидировать, для чего создать ликвидационную комиссию. 16 февраля СП обратилось к питерским властям с просьбой исключить СКБ "Микрон" из государственного реестра — и 18 марта 1993 года просимая процедура была проведена.
Было СКБ "Микрон", занимавшееся голографическими датчиками, — и не стало его. От прежнего коллектива СКБ, насчитывавшего до начала разрухи более ста человек, осталось пять: директор, главбух, секретарь и два компьютерщика. Остальных уволили, выплатив выходное пособие за два месяца.
Зато осталась фирма "АВС", в уставе которой первым из девяти направлений деятельности назван "... капитальный ремонт старинных зданий ... и их последующая эксплуатация в качестве гостиниц", но зато девятым — после услуг в области рекламы и внешнеэкономической деятельности — гордо вписано "содействие в рамках своих возможностей разработке продукции, представляющей коммерческий интерес". Если угодно проявить оптимизм, можно счесть, что это — про датчики. А не угодно — так и не надо.
Как ушедший поезд пытаются остановить
Что станется — да нет, что сталось — с ноу-хау порешенного СКБ? Понятно что: по праву правопреемства отошло к "АВС", который может загнать все это (если оно "представит коммерческий интерес") кому угодно: хоть тому же немецкому конкуренту "Микрона", хоть на макулатуру.
Если все-таки кому-нибудь интересно, ушли ли плоды разработок СКБ к его конкурентам, так ведь на то есть фирмы, специализирующиеся в области информации о промышленном шпионаже. За несколько дней такая фирма, надо полагать, разобралась бы, стояли ли за спиной искоренителей "Микрона" его конкуренты. Беда только в том, что услуги подобного рода
стоят кучу долларов, которых нет ни у бывших работников СКБ, ни, вероятно, у Госкомоборонпрома, их бывшего заказчика, ни у прокуратуры, занимающейся этим запущенным делом.
Тут, кстати, самое время вспомнить об оборонном начальстве: куда же смотрело оно? Честно говоря, позиция КУГИ в этом деле куда более понятна: люди делали то, для чего их наняли на работу — продавали государственное имущество. Да, с изрядным количеством отступлений от нормативных актов, да, не слишком прислушиваясь к мнениям оппонентов — но, во всяком случае, они хоть делали свое дело.
Альфред Кох, в нынешнем своем качестве зампреда ГКИ ведающий приватизацией ВПК, по просьбе корреспондента Ъ вспомнил историю с СКБ "Микрон". Г-н Кох вовсе не отрицал возможности того, что в этом деле КУГИ мог допустить ошибку, но вполне логично обосновал избранную им тогда позицию: "Я очень хорошо отношусь к ведомству Глухих (председатель Госкомоборонпрома. — Ъ), меня даже часто за это в ГКИ упрекают, называя проводником их интересов. Но при всем моем хорошем отношении к Виктору Константиновичу и его ведомству, я могу вас заверить в том, что на самом деле они зачастую сильно преувеличивают уникальность отечественных разработок. Ведь степень уникальности того или иного продукта определяется не количеством постановлений, выпущенных по его поводу. Можно не выпустить ни одного постановления, но выделить деньги — и продукт появится... Если Глухих или подчиненный ему департамент промсвязи Госкомоборонпрома считает, что эти разработки являются уникальными, они должны были с ног на голову перевернуться, но найти для них деньги."
И с этим трудно спорить: если бы не нищенское финансирование, едва ли удалось бы уговорить коллектив СКБ отдаться на волю первых же забредших к ним австрийцев.
А вот позиция оборонных ведомств в истории несчастного "Микрона" гораздо менее понятна. В изложении г-на Маркова она выглядит так. "Куда в то время глядели оборонные ведомства, к которым мы принадлежали? Министерство промышленности средств связи в то время уже распалось, департамент практически не функционировал; Глухих тогда был первым заместителем Титкина в Минпроме, а все письма, которые мы слали в Москву, оседали у Сергея Громова, в департаменте промышленности средств связи вновь создаваемого Госкомоборонпрома, тогда там шла реорганизация существовавших ранее структур. Громов болел в то время, и контроля по сути за всем нашим ведомством не велось..." Вот так-то. Не было никакой позиции — а значит, любую разуникальную разработку невозбранно мог прихлопнуть любой желающий, будь он конкурент или простой прохожий.
Впрочем, когда "Микрон" уже ликвидировали, положение резко изменилось. Вновь слово Александру Маркову.
"Вдруг в январе 1993 года звонок от начальника главного управления промышленности средств связи Госкомоборонпрома Виктора Спицына (он сменил на этом месте Громова). Оказывается, они только-только завершили-таки свою реорганизацию, и до Спицына дошла вся папка моих писем, которые я посылал еще его предшественнику. 'Приезжай, — говорит Виктор Георгиевич, — срочно будем разбираться с этим безобразием!' Он в этом же месяце снял Баранова с поста директора СКБ, и с тех пор мы с ним, его замом Юрием Смирновым и со спецпрокуратурой не прекращаем борьбы".
Мы не будем вдаваться в перипетии судебных разбирательств: не один тур их уже прошел (пока безуспешно для бывших микроновцев) и, возможно, не один еще предстоит. По мнению большинства юристов, знакомившихся с этим делом, оно для "Микрона" безусловно выигрышное: очень уж много было наделано мелких и крупных нарушений закона. Вот одно из них: 24 декабря 1992 года подписан договор купли-продажи "Микрона" СП "АВС". 12 января 1993 года СП присвоен государственный регистрационный номер. По закону право собственности возникает у покупателя с момента государственной регистрации. То есть 5 января "АВС" ну никак не имел права принимать решение о ликвидации СКБ "Микрон" — одного этого факта может оказаться достаточно, чтобы восстановить статуса госпредприятия СКБ "Микрон".
Эксперты Ъ, со своей стороны, готовы подбросить истцам и еще аргумент. По договору купли-продажи "АВС" обязался инвестировать в СКБ $20 млн — в том числе $6,34 млн в течение первого года. Год уже прошел — а шестью миллионами долларов, как нетрудно увидеть даже на публикуемой здесь фотографии, пока и не пахнет. Вот и достаточное основание для расторжения договора. И ни о промышленном шпионаже говорить не придется, ни о сомнительных решениях различных ведомств.
Мы склонны верить: юридические проблемы разрешимы. И ликвидацию, и продажу СКБ "Микрон" вполне можно отменить. Вот будет ли из этого польза — вопрос.
Макаренковские воспитанники как-то ночью уволокли из соседней деревни несколько ульев. Наутро участники грабежа без труда были определены по распухшим от укусов физиономиям, но смущения не выказали: "Мы хотели и у нас завести пасеку, но если не хотите — отнесем обратно." — Что вы отнесете? Мед съеден, пчелы разлетелись, ульи поломаны... — "Ну, мы хотели как лучше."
Так же, можно опасаться, выйдет и с "Микроном": что, собственно, будет получено от нынешних владельцев? Полуразобранный дом? Распроданное или растащенное оборудование? Разогнанный коллектив? Представители Госкомоборонпрома, однако, считают, что уникальное СКБ все же восстановимо. Заместитель начальника Главного управления промсвязи Юрий Смирнов сказал корреспонденту Ъ: "У нас в отрасли сейчас шестьдесят семь СКБ, и ни одно пока умирать не собирается, все работают. Кстати, и двенадцать бывших субъектов 'Красной зари' нынче тоже работают, получая средства из бюджета, и никто не умирает, за исключением СКБ 'Микрон'. Конечно, тяжело, но кому сейчас легко?"
Что ж — дай им Бог.
АЛЕКСАНДР Ъ-ПРИВАЛОВ, АНДРЕЙ Ъ-ЧЕРНАКОВ