В Музее истории искусств в Вене проходит выставка, посвященная всего одной картине — шедевру Альбрехта Дюрера "Поклонение Святой Троице". Работа была недавно отреставрирована, и венский музей решил отметить это событие выставкой. Кроме произведений Дюрера, находящихся в собрании Музея (а их в Вене восемь, и это самая большая коллекция Дюрера в мире), на выставке можно увидеть произведения так называемого "дюреровского ренессанса" — композиции в стиле художника, сделанные различными мастерами при дворе императора Рудольфа II, который был страстным фаном нюренбергского мастера.
Венская выставка является продолжением серии небольших и очень изысканных экспозиций, составивших Музею истории искусств славу одного из самых достойных и утонченных в Европе. Об одной из них — "Студиоло Изабеллы Д`Эсте" Ъ уже писал. Обычно они посвящены не собственно художественным проблемам, а коллекционированию — теме необычайно сегодня популярной, ибо меценатство отражает все мании и фобии своей эпохи. Наверное и в будущем, сравнивая коллекции Инкомбанка и акционерного общества "Гермес", можно будет составить представление о духовной и политической жизни России 90-х годов ХХ века. Неординарность мецената только проясняет картину господствующего вкуса времени — так в карикатуре или шарже мы скорее узнаем знакомого, чем на официальной фотографии.
В Вене, как известно, находится самая большая в мире коллекция картин, рисунков и акварелей Дюрера. Тем не менее венцы обязаны своими сокровищами не столько тонкому вкусу и усердию своих собирателей, сколько превратностям истории. Практически все шедевры Дюрера в венских коллекциях попали туда из одного источника — собрания Рудольфа II в Праге. За время своего правления он создал в пражском кремле, где находился его дворец, одну из самых блестящих коллекций, когда-либо существовавших в Европе. Кроме живописи, в ней находились всевозможные раритеты, в том числе восточные и даже американские. Рудольф создал целую сеть агентов во всех крупных городах Европы, в чьи обязанности входил сбор информации о больших распродажах, находках и редкостях, привозимых на кораблях из недавно открытой Америки.
Особой страстью императора были Дюрер, Брейгель, Арчимбольдо и флорентийский скульптор фламандского происхождения Джованни ди Болонья. Первые два художника ко времени правления императора уже умерли, поэтому Рудольфу оставалось лишь с маниакальной настойчивостью отслеживать их произведения в других коллекциях, ожидая смерти и разорения хозяев. Арчимбольдо был приглашен к пражскому двору и осыпан милостями, а Джованни ди Болонья Рудольфу заполучить не удалось, но он старался скупить все произведения этого самого известного тогда скульптора Европы. Занятый своими страстями Рудольф II забывал о политических сложностях Священной Римской Империи, раздираемой на части протестантами и католиками. И только смерть спасла императора от позора отречения.
С ней пражский двор пришел в упадок — началась Тридцатилетняя война. Прага стала центром этой войны, хорошо известной по шиллеровской трагедии "Валленштейн", грабилась войсками католической лиги и войсками протестантской лиги, грабилась Валленштейном, мечтавшим создать собственное королевство в Богемии, шведами, с ним воевавшими, и австрийцами, то назначавшими его главнокомандующим, то судившим его как изменника. Коллекции Рудольфа оказались распыленными по всей Европе, большая часть ее осела в Вене, а в Праге остались лишь жалкие остатки. Правда, и их вполне достаточно, чтобы сделать городские музеи достойными интереса, но никакого сравнения с сокровищами Вены они не выдерживают.
Выставляя своих Дюреров, венцы не могут не вспомнить о Рудольфе и его дворе. Это тем легче сделать, что по происхождению Рудольф II австриец. Он родился в Вене и только в 1583 году перенес свою резиденцию в Прагу. Поэтому выставка в честь Дюрера превращается в выставку в честь Рудольфа, ведь Дюрер все же нюренбержец, а Рудольф — венец. Включение в экспозицию виртуозных произведений, созданных придворными пражскими живописцами Даниэлем Фрошлем и Хансом Хофманом по мотивам дюреровских картин и специально по заказу императора, придает восприятию искусства великого немца несколько маньеристический оттенок.
Рудольф II был одной из наиболее характерных фигур эпохи маньеризма. Любовь к прекрасному он сочетал с любовью к астрологии, черной магии, астрономии, драгоценным камням и редким животным. Любовь к искусству оборачивалась любовью к искусственному, как у китайского императора из знаменитой сказки Андерсена. К этому надо прибавить болезненность императора, частые депрессии, нервные срывы, склонность к одиночеству и в то же время к пышным ритуалам, пылкое увлечение античностью и восхищение рыцарством и колючими стрелами готических пражских соборов и замков. Прихотливая и неустойчивая психика императора определяла жизнь двора и придворное искусство. Страннейшие фантазии Арчимбольдо; душно-эротические запутанные аллегории Спрангера; живопись Йозефа Хайнтца, предвосхищающая в XVI веке фарфоровое обаяние рокайля; сюрреалистически выписанные пейзажи и натюрморты Руланта Саверея предназначены для роскошных и темных покоев пражского Замка — Замка, которого никак не мог достичь герой Кафки. Что же роднит это блистательное и стильное искусство, где каждый мазок кисти вызывает воспоминание о блеске сапфиров и алмазов, о работе ювелира, с искусством Дюрера, полного возвышенной религиозной философичности?
Роднят как раз блистательность и стильность. Дюрер, сын нюренбергского ювелира, всегда в своих произведениях сохранял тщательность золотых дел мастеров. Его любимым инструментом был резец гравера, требующий кроме художественного дара еще и физической силы и безупречной осторожности ремесленника. Кистью Дюрер пользовался как резцом, и его картины кажутся великолепными драгоценными ковчегами, столь же достойными заключать в себе великие святыни, как готические дарохранительницы. Ювелирную точность искусства Дюрера превыше всего и ценили рудольфинские маньеристы.
Впрочем, у Рудольфа была еще одна причина для его привязанности к искусству Дюрера. Самая известная вещь Дюрера — гравюра "Меланхолия" — изображает задумавшуюся крылатую женщину среди разбросанных атрибутов всякого рода человеческой деятельности. Документально установлено, что в 1578 году в возрасте 27 лет Рудольф II заболел, и его болезнь была официально названа меланхолией. Под меланхолией в то время подразумевали различные душевные расстройства, теперь рассортированные и получившие разные названия. Однако и ныне люди делятся на холериков, сангвиников, флегматиков и меланхоликов. Погоня могущественного меланхолика за произведениями меланхолика гениального — сюжет для занимательной современной драмы, и сегодня она разыграна на выставке в Вене.
АРКАДИЙ Ъ-ИППОЛИТОВ