Россия преодолела последствия длившегося три года снижения экспорта вооружений и военной техники. По некоторым оценкам, российский военный экспорт в 1994 году превысит $3 млрд — против $1,6 млрд в 1992 году. Однако закончившиеся на прошлой неделе 8-я международная выставка вооружений Defendory-94 в Греции (см. Ъ от 11 октября) и выставка IDEE-94 в Тренчине (Словакия) показали изменение конъюнктуры на мировом рынке оружия, в первую очередь падение спроса на новейшие боевые системы. Это требует от России адекватной реакции на новые условия торговли. Экспортные перспективы российского ВПК (а именно на экспорт из-за резкого сокращения заказов от российской армии ныне ориентируются оборонные заводы) комментирует корреспондент Ъ ЛЕОНИД ЗАВАРСКИЙ.
Дорогой товар убыточен, дешевый — маловыгоден
Лишь немногие мировые покупатели вооружений обладают соразмерным своим аппетитам кошельком. Благодаря нефтедолларам страны арабского Востока создали крупные арсеналы, и многие западные военные эксперты считают, что теперь емкость этого рынка в значительной мере сузилась. Импортеры же вооружений из Латинской Америки и Восточной Европы, пытаясь создать оснащенные современным оружием армии, наталкиваются на весьма скудный военный бюджет. Единственный выход — модернизация наличествующего вооружения и лишь самые незначительные закупки новинок мировой военной моды. В результате на первый план вышли не военные амбиции, а кропотливые подсчеты по критерию "стоимость--эффективность".
Российским оружием сегодня располагают армии 80 стран мира (степень насыщения от 20% до 90%). Новейшие системы составляют, по некоторым оценкам, не более 5% парка вооружений. Некоторые образцы (например, БМП-1 и 2, бронетранспортеры, истребители МиГ-21 и МиГ-23) существуют в избыточном количестве, но еще имеют значительный ресурс. Системы следующего поколения, будь то БМП-3 или истребители МиГ-29, стоят в несколько раз дороже. В то же время модернизация устаревающих образцов позволяет "подтянуть" их боевую эффективность до вполне современного уровня. Экспортерам необходимо быстро предложить покупателям технологии модернизации, а также поставки соответствующих боевых компонентов, что позволит в целом сохранить прибыли от экспорта оружия.
Почем стоит модернизировать?
Чуть-чуть одесский колорит вопроса лучше всего отражает демонстративное лукавство и скрытую хитрость договаривающихся сторон в этой деликатной проблеме. Покупатели давно играют на конкуренции поставщиков, умело сбивая цены. Это, кстати, не дает возможности определить их реальный уровень — цены в контрактах хранятся в тайне, ведь знание их конкурентами вызовет немедленное снижение собственных расценок. Однако российскому ВПК в данном случае не до хитроватого лукавства. Модернизация оружия на экспорт не оплачивается государством, а самостоятельное финансирование предприятиям не по карману. На деньги потенциального покупателя тоже нельзя рассчитывать — в мире более всего ценится быстрота поставки "готовенького". В результате распределение доходов от экспорта оружия получило дополнительную (помимо выплаты зарплаты и финансирования НИОКР) статью — "затраты на модернизацию". По некоторым оценкам, стоимость модернизации находящихся на вооружении иностранных армий десяти основных видов российской боевой техники (БМП, БТР, танки, реактивные системы залпового огня, истребители, артиллерия и др.) может обойтись их изготовителям в 25% выручки от экспорта.
С российским стрелковым оружием в "калашный" ряд
Как показали Defendory-94 и IDEE-94, российское стрелковое оружие, служившее визитной карточкой нашего оборонного экспорта, ныне фактически полностью утратило свои позиции на мировом рынке. Например, автоматы Калашникова ("калаши"), выпускаемые по лицензии и без нее в 55 странах, настолько заполонили рынок, что на нем не осталось места для "родной" продукции. Это вынудило АО "Калашников", имеющее право на самостоятельный экспорт, срочно переориентироваться на агентские услуги и продажу комплектующих по заказам предприятий, выпускающих отнюдь не стрелковое оружие. Для их продукции новая конъюнктура рынка не столь трагична, но, как обычно, их терзает денежный вопрос.
ВПК ищет дешевые деньги
Существующую систему финансирования ВПК директора заводов считают разорительной. 35-процентный налог на прибыль и ограничение зарплаты 6-ю минимальными уровнями (около 150 тыс. рублей) — еще не самое страшное. Заказы Министерства обороны по существующим правилам предусматривают лишь 10-процентную предоплату. Инфляция обесценивает эти деньги за полтора-два месяца, а переоформление кредита с учетом индексации требует минимум полгода. Кредиты в коммерческих банках даются под процент, который, по словам директора одного из крупных оборонных заводов, "натощак не выговоришь". Выход в образовании симбиоза разработчиков оружия, его производителей и банковских структур, что обеспечит финансирование и экспортных программ. Наиболее приемлемая форма — промышленно-финансовые группы (ПФГ) с участием частного капитала. Примеры уже есть, в частности ПФГ "Скоростной флот", выпускающая боевые, десантные и пассажирские корабли и суда малого водоизмещения. Однако эта ПФГ пока существует лишь de facto и давно ждет постановления правительства, которое придаст ей официальный юридический статус. Еще дольше придется ждать тем предприятиям, которые только приступают к формирования списка участников ПФГ. А пока нет денег, служить Марсу становится все более затруднительным.