Наступление российской президентской канцелярии на законодателей, которое, по слухам, должно было увенчаться выступлением Ельцина на открытии сессии ВС РСФСР с требованием новых полномочий, пока захлебывается. Ельцин на сессии не появился, а доклады вице-премьера Олега Лобова и министра финансов Игоря Лазарева были откровенно слабыми и не привлекли внимания депутатов, жаждавших посчитаться с президентским окружением. Зато с феноменальным единодушием (155 "за", 1 "против") российские законодатели предписали своему президенту немедленно прекратить самоуправство, чинимое мэром Москвы Гавриилом Поповым. По мнению депутатов, Попов в масштабах Москвы делал то, что Ельцин намеревался делать в масштабах России, поэтому антипоповская резолюция — это откровенный вызов самому Ельцину, на который, вероятно, вскоре последует столь же решительный ответ.
Как полагают эксперты, кроме двух напрашивающихся сценариев конфликта — президентская канцелярия умеряет пыл и идет на сотрудничество с парламентом или же президент откровенно ведет дело к разгону или подчинению парламента — вероятен и третий. А именно — попытка расколоть единство ВС, перенеся акцент с внутренней политики на внешнюю под лозунгом "РСФСР — это далеко не вся Россия".
О "сладкой участи оспоривать налоги"
Как только российские властные структуры, по выражению экономиста Отто Лациса, "потерпели победу" в войне с центром, их заботы стали удивительно походить на заботы союзного центра. Президент стал думать, как бы восстановить "властную вертикаль сверху донизу". Парламент стал думать, что от него останется на фоне хаотически громоздящихся друг на друга властных структур. Правительство стало думать, как бы наладить расстроенное хозяйство, ничего в нем не меняя.
Что намерен делать президент, пока неясно — Ельцин одновременно болел и готовился мирить армян с азербайджанцами, а оттого в парламент не явился.
Зато хотя бы прояснились позиции правительства и парламента. 19 сентября, в день открытия сессии, первый зампред Совета Министров Олег Лобов прочитал депутатам доклад о социально-политическом положении РСФСР.
Выступление Лобова от лица правительства как бы презентовало его депутатам в качестве силаевского преемника, однако, как выразился в кулуарах один из депутатов, "репетиция ему не удалась": Лобова подвел его аппарат, предоставив ему вместо концептуального доклада всего лишь статистическую справку, показывающую, как плохи дела в экономике. Последнее обстоятельство ВС в своем постановлении по докладу правительства, собственно, и отразил: работа Совмина по стабилизации экономики и переходу к рыночным отношениям была объявлена неудовлетворительной — особенно в части осуществления антикризисной программы и аграрной реформы.
Затем ВС принял еще одно постановление — по докладу министра финансов Игоря Лазарева. Депутаты утвердили минфиновский проект российского бюджета на IV квартал с предельно допустимым дефицитом бюджета в 1168 млн рублей.
Одновременно настроенный на экономию ВС предложил правительству отменить все льготы фондам и общественным организациям, занимающимся коммерческой деятельностью, что может быть весьма болезненно для многочисленных коммерческих структур типа Детского фонда, использующих удобную филантропическую "крышу". Попутно решено было с 1 января 1992 года отменить 5-процентный "президентский" налог, каковое решение, впрочем, рассматривается скорее как пропагандистское — планово-бюджетная комиссия ВС РСФСР уже представила к рассмотрению на текущей сессии "свод законов о внутренних доходах и налогах", в котором отменяются налоги на прибыль, с оборота и 5-процентный c продаж, зато вводятся налог на доход предприятий и банков, налог на добавленную стоимость, а также система акцизов. Смирившись с тем, что задолженность Совмина ЦБ России в IV квартале возрастет на 14 130 млн рублей, законодатели, впрочем, наказали Совмину разработать практические меры по сокращению дефицита и усилить контроль за эмиссией.
Ленивые бюджетные прения, впрочем, были лишь фоном к главной парламентской драме: униженные чрезвычайным усилением исполнительной власти в лице президента и его окружения, депутаты жаждали крови. И она пролилась.
Гаврилиада
Деятельность московского мэра вызвала у депутатов столь сильные нарекания, что они решили включить ее обсуждение в повестку сессии сразу после доклада правительства. В ходе разыгранной 19 сентября "гаврилиады" парламент проявил чрезвычайную жесткость и с редким единодушием (155 против 1) предписал президенту РСФСР покончить с поповским самоуправством и немедля ввести генерала Вячеслава Комиссарова в должность начальника Московского ГУВД. Закон восторжествовал, демонстративно не явившийся на сессию Попов (как сообщил корреспонденту "Ъ" депутат Сергей Носовец, "он в грубой форме отказался прийти") был посрамлен, но Хасбулатов зловеще заметил собранию: "Напрасно мы с вами приняли такое решение".
Хасбулатовское замечание было понятно всем. Значение "гаврилиады" далеко превосходило и конфликт в Московском ГУВД, и даже конфликт Попова с Моссоветом. Собрание понимало, что дело уже не в Попове, — дело в том, что поповские мероприятия в масштабах Москвы рассматривались как модель для всероссийских мероприятий Ельцина. Тем более что, по конфиденциальным сообщениям ряда деятелей из ельцинского окружения, Попов, обойдя официальных советников, стал "другом цезаря", что вызвало у бояр естественную ревность и вместе с тем желание свалить все оплошности президента и его окружения на Попова. Дошло до того, что 17 сентября на встрече с российскими депутатами госсекретарь РСФСР Геннадий Бурбулис и советник Ельцина по правовым вопросам Сергей Шахрай отмежевывались от ряда ельцинских указов, приписывая их авторство "темным силам", проникшим в окружение президента.
Категорически предписывая Ельцину прекратить поповское самодурство, парламент бросил вызов самому президенту, причем сделал это в весьма непростой для себя момент — накануне сессии в кулуарах Белого дома обсуждались в основном два варианта: либо Ельцин будет добиваться от ВС какого-то аналога горбачевского закона годичной давности, согласно которому парламент передает президенту законодательные полномочия, либо президент возьмет эти полномочия силой, разогнав парламент. Но больной Ельцин в парламент не явился, прислав вместо себя министров со слабыми докладами. Парламент почувствовал слабину в позициях президента — при отсутствии программы непонятно, подо что давать полномочия, — и решил нанести удар первым. Вопрос теперь, собственно, заключается в том, как ответит на этот удар президент.
Только бы не сербизация всей страны
В сложившейся ситуации у Ельцина есть несколько вариантов.
Можно в конце концов решиться на реальное реформирование экономики, опираясь на классические государственные структуры — парламент, правительство и муниципалитеты — и отказавшись от большей части лихорадочно нагроможденных в последнее время все решающих и ни за что не отвечающих структур типа Госсовета. Этот вариант не представляется таким уж фантастическим — Ельцин достаточно гибкий политик, чтобы вовремя дать задний ход.
Можно пойти на столыпинский вариант — "разгон Думы и реформы сверху" — то есть ввести химически чистый авторитаризм. Трудность здесь в том, что в послепутчевой атмосфере авторитарные начинания воспринимаются пока что без должного одобрения, и такой путь сильно отдает авантюризмом.
Оба этих варианта имеют, впрочем, нечто общее — в их рамках надо что-то делать: то ли решаться на либеральную модернизацию, то ли устраивать модернизацию авторитарную. Поэтому может оказаться соблазнительным наихудший вариант — ничего не делать, но попытаться подменить внутреннюю политику внешней и начать отстраивать Великую Россию по примеру сегодняшней Великой Сербии, активно помогающей соседям решать их проблемы.
Вариант Великой Сербии не исключен, ибо он является едва ли не единственным способом эффективно расколоть бунтующий российский парламент. Пока что депутаты едины в своем неприятии волюнтаризма в его, так сказать, бессодержательном виде. Между тем содержательный волюнтаризм вполне может найти себе сторонников. Чисто правые в лице группы "Россия", лидер которой Сергей Бабурин настаивает на тезисе "РСФСР — это еще не вся Россия", бывшие "Коммунисты России", также переключающиеся на покровительство русским общинам в других республиках, наконец, "демократы-государственники" (партия Травкина, христианские демократы) вместе могли бы составить довольно внушительную группировку, которая ради интересов державы, скорее всего, примирилась бы с изъянами внутренней политики президента. При этом сползание к варианту Великой Сербии вполне может быть непроизвольным — опыт Горбачева показывает, что заигрывание с "союзниками" начинается как чисто тактический прием, и только потом хвост начинает вилять собакой. Пока что территориальные претензии России к соседям находятся в замороженном состоянии — не утверждаются и не отрицаются, что дает сторонникам сербского варианта определенные надежды. Опыт же истории показывает, что для правителя, не желающего заниматься внутренней политикой, единственный выход — активно заниматься политикой внешней.
МАКСИМ Ъ-СОКОЛОВ, РОМАН Ъ-ГРАБОВСКИЙ