Михаил Ъ-Трофименков
Событие недели — "Лолита" (Lolita, 1962), экранизация, по меньшей мере, конгениальная "скандальному" роману Владимира Набокова, как, впрочем, конгениальны книгам все экранизации Стэнли Кубрика, шла ли речь об Уильяме Теккерее или Стивене Кинге (26 июля, "Культура", 22.20 *****). Фильм до сих пор шокирует, но вовсе не из-за возраста героини: актриса Сью Лион выглядит нормальной нимфоманкой, а не нимфеткой. Но Кубрик снял историю страсти филолога Гумберта Гумберта к Лолите как фарс, сразу же предупредив зрителей, что фарс окажется кровавым. Фильм начинается с конца, с, возможно, самого причудливого киноубийства. В барочном смещенном интерьере Гумберт, пришедший казнить драматурга Куильти, укравшего у него Лолиту, и его жертва ведут сюрреалистический диалог, прерываемый то боксерскими стойками, то истеричным музицированием. Пули, прежде чем поразить Куильти, пронзают парадный портрет XVIII века. Провинция, от которой спятил европеизированный Гумберт, кишит бурлескными типами. Экзальтированная мамаша Лолиты соблазняет его, используя приемы киношных див, но срываясь на коммунальную свару. Школьный психолог говорит с невообразимым немецким акцентом. Портье помогает Гумберту разложить кровать так, что простая процедура превращается в битву с мебелью. Но главный Арлекин фильма — Куильти, превращенный Кубриком в одного из главных героев, тревожная тень Гумберта, его воплощенное безумие. Куильти, непрерывно мелющий чушь, прикидывающийся то полицейским, то дзюдоистом, спутник рослой вамп, не произносящей ни слова,— одна из лучших ролей Питера Селлерса. Решительно непонятно, кто же, в конце концов, ненормален: Гумберт или сама жизнь. Но преступный любовник постепенно превращается в трагическую и почти величественную фигуру, хотя в конечном счете свою трагедию он сам себе придумал. Еще одно событие — "Время" (Shi gan, 2006) модного корейца Ким Ки-Дука (31 июля, "Первый канал", 1.00 ****). У Кима репутация любителя членовредительства: легко испугаться, узнав, что речь идет о пластической хирургии. Но никаких физиологических эффектов в фильме нет: тут членовредительство психологическое. Хирургия — метафора стремления к сексуальной новизне. Герою легче иметь свою патологически ревнивую подругу, представляя на ее месте другую женщину: пустяки, дело житейское. Но режиссер, исходя из этой бытовой ситуации, доводит ее до абсурдного, но логического конца. Если подруга исчезнет на полгода и сменит лицо, может случиться так, что парень изменит ей с ней же самой. А если и парень ляжет под нож, понятие измены лишится всякого смысла. Или не лишится? И как узнать, кто есть кто в мире, предоставляющим все возможности для игры с идентичностью? Судя по фильму, Южная Корея изрядно подсела на "пластику": по улицам бродят толпы людей с марлевыми масками на лице. Страшно подумать, какой бы фильм снял Ким, если бы столь же популярны стали операции по перемене пола. Впрочем, если оставить иронию, "Время" — человечный фильм о неуловимой любви. "Дитя человеческое" (Children of Men, 2006) Альфонсо Куарона — антиутопия, снятая как репортаж из тоталитарной Англии 2027 года (29 июля, "Первый канал", 0.50 ****). Серый, помоечный мир, где рутина — концлагеря для нелегальных иммигрантов, взрывы бомб на улицах, беспредел мотобанд в духе "Безумного Макса" на проселочных дорогах. Бывшего левака, переквалифицировавшегося в клерка, похищает боевая группа его бывшей подруги: ему придется выправить документы и доставить в безопасное место беременную африканку. Дело в том, что уже 18 лет на Земле не рождались дети. Речь идет о чуде, но Куарон умело избегает любых акцентированных евангельских ассоциаций. Да и чуда, скорее всего, не будет. Будет совсем неэффектная, тупая и беспощадная уличная бойня в руинах и горький, призрачный, как бы открытый финал. Отличился в фильме и один из лучших "стариков" мирового кино: Майкл Кейн сыграл седовласого хиппаря, диссидента и карикатуриста, отшельника, снабжающего друзей доброй "травкой" и спокойно надеющегося, что судьба даст ему шанс пожертвовать собой ради благого дела. "День рождения" (L`anniversaire, 2005) Диан Кюрис, заслуженной феминистки французского кино, повергает в отчаяние: клише громоздится на клише (29 июля, "Первый канал", 2.20 *). Жанр затерт до дыр: дружеская вечеринка, которую устраивает супербогатый телепродюсер, оборачивается сначала ностальгией по анархической юности, пришедшейся на 1980-е годы, а затем — сведением счетов. Но Кюрис ухитрилась впихнуть в формат вечеринки и смертельную болезнь одного из героев, и попытку самоубийства, и финансовые аферы, и предательство друзей, и — на сладкое — чудесное исцеление, окончательно превращающее драму в фарс.