Юрий Григорович — живая легенда отечественного балетного театра. 81-летний хореограф, который ничего не ставит уже четверть века, неизменно оказывается в центре самых животрепещущих событий современной истории. Человек, которого одни боготворят, а другие демонизируют, вновь стал главным ньюсмейкером петербургского лета (о спектаклях его Краснодарского театра балета — см далее в номере).
Юрий Григорович — это Сталин советского балета вообще и Большого театра в частности. Ему, как и усатому вождю, можно приписать все достижения отечественного балета второй половины ХХ века, а можно обвинить во всех утратах. При нем Большой пережил свой золотой век, при нем же впал в глубочайший кризис. Он поставил главный советский балет "Спартак", и он же наглухо задраил железный занавес, перекрыв доступ в Москву лучшим балетмейстерам "гнилого Запада". До самого конца ХХ века все хореавторы России и бывших союзных республик чистили себя под Григоровичем, отчего еще недавно весь наш современный балет был на одно лицо — мускулисто-героическое, но сильно искореженное эпигонами.
Даже время правления двух вождей — 30 лет — совпадает. Хромает только хронология — Юрий Григорович воцарился в Москве (в смысле заступил на пост главного балетмейстера главного театра страны) как раз тогда, когда по стране гуляла оттепель, но самодержавную власть обрел лишь с приходом застоя. А до того числился в прогрессивных, чуть ли не в диссидентах.
Таким его помнит Ленинград конца 1950-х--начала 1960-х, где он поставил два своих лучших, по мнению историков, балета — "Каменный цветок" и "Легенду о любви".
Петербуржцы и по сей день уверены, что их любимого оттепельного героя сгубила именно Москва — близостью к власти, цензурными окриками, политическим заказом. Неизвестно, впрочем, что случилось бы с одаренным хореографом, останься он в Питере во времена правления Константина Сергеева, консервативного и ревнивого худрука Кировского театра. Может, дослужился бы до главного балетмейстера Малого оперного театра, а может, отправился бы на Урал или в Сибирь (Пермь и Новосибирск — исторические вотчины ленинградского балета), и история советского балета потекла бы другим руслом.
Но сослагательных наклонений не бывает. Григорович возглавил Большой, полный крамольных планов радикально перелопатить всю классику начиная с "Лебединого озера". Был одернут министерским окриком, присмирел, стал ставить редко и благонадежно, старательно вытравляя из репертуара лучшие балеты предшественников. Классику все-таки переделывал, но этак орнаментально — где что-то выкинет, где, наоборот, что-то добавит. Любил, например, ставить танцы "арапчат".
Уход Григоровича из Большого в Петербурге восприняли с праведным гневом: дескать, добила-таки гения Москва. И с удвоенной силой принялись чествовать все, к чему прикасается рука мастера. В последние годы она прикасалась к Краснодарскому балету, куда Юрий Григорович перенес почти все спектакли, поставленные им в Большом, включая свои редакции классических балетов. И вот теперь каждое лето Краснодарский балет во главе с балериной Волочковой царит на той самой сцене, на которой полвека назад характерный солист Кировского театра Юрий Григорович поставил свой первый спектакль, открывший ему путь на Олимп балетной власти.