"Годный для войск, годный для народа - от ученого до невежды"

175 лет назад, в 1833 году, Россия обрела первый государственный гимн, который продержался дольше одного царствования. Историю российского гимнотворчества восстановил корреспондент "Власти" Кирилл Новиков.

"Как тебя раждало Естество на свет"

Как известно, в России существует давняя традиция с началом каждого нового царствования отрекаться от наследия предыдущего режима. Это правило во все времена действовало и в отношении государственной символики. При каждом новом государе менялся дизайн герба и государственного штандарта, а для армии шили мундиры нового покроя. То же самое можно сказать и о гимнах, которых было в России почти столько же, сколько правителей.

В допетровской России светских гимнов не существовало, а по торжественным случаям исполнялись гимны церковные. Петр I, подражая западным образцам, ввел традицию исполнять торжественные песнопения по случаю военных побед и других важных событий. Это были так называемые псальмы, виватные канты или просто виваты — довольно простые стихи, положенные на торжественную музыку, заимствованную с Запада. Мы не знаем, кто именно сочинял тексты для виватов, но сочиняли их, похоже, наскоро, по-походному. Так, в честь заключения мира со Швецией был исполнен виват, автор слов которого явно не перетрудился:

Радуйся, Роско земле (3 раза),

Ликуй, ликуй, ликуй, веселися,

Ликуй, ликуй, ликуй, шведу мирися,

Виват, виват, виват.

Параллельно с виватами, сочинявшимися от случая к случаю, существовала песня, которую исполняли на особенно торжественных мероприятиях. Это был русифицированный вариант католического гимна "Te Deum", называвшийся в русском переводе "Тебя, Бога, хвалим". Слова этого гимна, по преданию, были сочинены еще в IV веке святым Амвросием Медиоланским, так что православные не испытывали никакого дискомфорта при его исполнении, ведь в те времена раскола между восточной и западной церковью еще не произошло. Музыка, правда, была сочинена католиками, но в эпоху тотального заимствования это, похоже, мало кого смущало. Текст гимна был чисто религиозным:

Тебя, Бога, хвалим,

Тебя, Господа, исповедуем.

Тебя, Отца вечного, вся земля величает.

Этот гимн также был исполнен в день праздника по случаю победы в Северной войне, причем, по легенде, сам Петр I пел его, стоя на коленях, а по его щекам в это время текли слезы.

После Петра "Тебя, Бога, хвалим" продолжал исполняться, а вот виваты звучали значительно реже, поскольку побед становилось все меньше. В то же время при восшествии на престол каждого нового монарха появлялась мелодия, которую признавали символом нового правления. Обычно это была музыкальная тема из оперы, написанной в честь начала нового царствования. Эти мелодии обычно исполняли на торжественных церемониях в присутствии августейших особ. Стихи государственной важности тоже сохранились, правда, исполнялись они, как правило, отдельно от музыки. В XVIII веке в моду вошли оды, которые сочинялись лучшими поэтами империи для восхваления царствующих персон. Так, при Анне Иоанновне главным поэтическим рупором государства сделался Василий Тредиаковский, сочинявший довольно неуклюжие, но очень торжественные оды в честь императрицы. В одной из таких од, например, говорилось:

Как тебя раждало Естество на свет;

То всем тебя снабдило, лучшаго в чем нем.

Красных всех цветов тем ты и красняе,

Тем ты и чесных, сколько есть, чесняе.

К несчастью для Тредиаковского, со сменой режима порой менялись не только государственные символы, но и государственные поэты. С приходом к власти Елизаветы Петровны место официального поэта досталось Ломоносову, который начал писать оды в честь новой государыни, а Тредиаковский остался не у дел и долгие годы испытывал нужду.

"Тавр под нами и Кавказ"

Первый настоящий гимн, в котором были и слова, и музыка, появился при Екатерине II. 28 апреля 1791 года светлейший князь Потемкин устроил в своем Таврическом дворце грандиозный бал по случаю взятия Измаила. Бал должна была почтить своим визитом государыня, и Потемкин решил преподнести ей нечто особенное. В свите князя был польский дворянин Осип Козловский, который был известен как талантливый композитор. Потемкин заказал ему полонез, то есть танец, которым по тогдашнему этикету открывался любой бал. Полонез, или "польский", как тогда выражались, был необычным, потому что музыку должно было сопровождать пение. Текст написал Державин, который в ту пору был главным сочинителем хвалебных од, как в свое время Тредиаковский и Ломоносов. Потемкин сделал все для того, чтобы его сюрприз произвел должное впечатление. Державин вспоминал о том бале: "Как скоро высочайшие посетители соизволили воссесть на приуготовленные места, то вдруг загремела голосовая и инструментальная музыка, из трехсот человек состоявшая. Торжественные гармонии разлились по пространству залы". Музыка действительно получилась весьма торжественной, а слова производили сильное впечатление, несмотря на встречавшиеся в тексте спорные рифмы:

Гром победы, раздавайся,

Веселися, храбрый Росс!

Звучной славой украшайся,

Магомета ты потрес.

Это было не простое восхваление единичной победы и не простое возвеличивание царствующей императрицы. Это был гимн торжествующего завоевателя, гордого своими территориальными приобретениями:

Воды быстрые Дуная

Уж в руках теперь у нас,

Храбрых Россов почитая,

Тавр под нами и Кавказ.

Программа будущих завоеваний тоже присутствовала:

Мы ликуем, славы звуки,

Чтоб враги могли узреть,

Что свои готовы руки

В край вселенный мы простреть.

Все завоевательные заслуги, разумеется, приписывались Екатерине, что было вполне естественно. Припев звучал так:

Сим славна Екатерина.

Славься, нежная к нам мать!

Полонез стал символом правления Екатерины II и с тех пор регулярно исполнялся на всех официальных церемониях. Даже утратив значение главной государственной песни, "польский" оставался неофициальным гимном русского дворянства, благодарного Екатерине за бесчисленные сословные привилегии, которыми она его осыпала. "Гром победы, раздавайся" исполняли в дворянских собраниях до 1917 года.

"Скучая слушать музыку английскую"

Стоило Павлу I взойти на престол, и старый гимн попал в немилость, как и все порядки, заведенные при его матери. Император заказал музыку директору придворной певческой капеллы Дмитрию Бортнянскому, к которому давно благоволил. Текст писал известный в ту пору поэт Михаил Херасков. И поэт, и композитор были людьми религиозными и отдавали дань мистицизму (оба они были масонами). Павел I тоже был переполнен мистическими грезами о рыцарстве и возвышенной миссии христианского монарха, так что подбор кадров для создания нового гимна был не случаен. В итоге получился гимн, проникнутый религиозным духом, в котором не было ни слова о Павле или о "громе побед" русского оружия:

Коль славен наш Господь в Сионе,

Не может изъяснить язык.

Велик он в небесах на троне,

В былинках на земле велик.

Современники находили гимн трогательным и умилительным, причем среди тронутых и умиленных оказался прусский король Фридрих Вильгельм III, велевший исполнять его в армии как сигнал к вечерней молитве. Традиция исполнять русский гимн сохранялась в германской армии до начала первой мировой войны. А вот в России этот гимн продержался недолго, поскольку правление самого Павла закончилось довольно быстро и весьма трагично.

При Александре I, который, как и его отец, отрекся от наследия предыдущего царствования, появился новый гимн — правда, на сей раз сочинять музыку для него не пришлось. В 1813 году на волне всеобщего ликования по случаю изгнания Наполеона и всеобщей любви к английским союзникам по антифранцузской коалиции в Петербурге появилась "Песнь русскому царю", положенная "на голос английской песни". Под "английской песней" понимался государственный гимн Великобритании "God save the King" ("Боже, храни короля"). "Песнь" была исполнена на благотворительном концерте в пользу инвалидов войны. Слова малоизвестного поэта А. Восторгова были исполнены верноподданнических чувств, но на гимн явно не тянули: "О Александр, живи и царствуй,— царь любви". Однако мелодия британского гимна прижилась на русской почве. Вскоре появились подходящие слова. В 1815 году Жуковский сделал вольный перевод "Боже, храни короля", который назвал "Молитвой русских":

Боже, Царя храни!

Славному долги дни

Дай на земли!

Гордых смирителю,

Слабых хранителю,

Всех утешителю —

Все ниспошли!

В 1816 году брат государя великий князь Константин встречал Александра I в Польше. В ходе торжественной встречи была исполнена мелодия английского гимна, которая понравилась русскому царю, и Россия получила новый гимн со словами Жуковского. В том, что Россия позаимствовала главную государственную песню на Британских островах, по тем временам не было ничего необычного, поскольку мелодия "God save the King" к тому времени была принята за основу гимнов Дании, Пруссии и Швейцарии. Но после того как в Петербурге в очередной раз сменилась власть, у "английской песни" не осталось ни шанса.

Николая I откровенно раздражало засилье иностранных вкусов в российском обществе. Чужеродный гимн ему нравился не больше, чем привычка русских дворян говорить по-французски. Дело создания нового гимна легло на плечи командующего личным конвоем императора Алексея Львова. Для начальника охраны Львов был необыкновенно музыкален. Он справедливо считался одним из лучших скрипачей страны, писал музыку и, что особенно важно, был другом семьи императора. Львов был постоянным участником домашних концертов в царской семье, где он аккомпанировал на скрипке пению великой княгини Ольги Николаевны, в то время как императрица Александра Федоровна подыгрывала им на фортепьяно.

Львов вспоминал: "В 1833 году граф Бенкендорф сказал мне, что государь сожалеет, что мы не имеем своего народного гимна, и, скучая слушать музыку английскую, столько лет употребляемую, поручает мне попробовать написать гимн русский. Эта задача показалась мне весьма трудною, когда я вспомнил о величественном гимне английском, оригинальном гимне французов и умилительном гимне австрийском. Я чувствовал надобность написать гимн величественный, сильный, чувствительный, для всякого понятный, имеющий отношение к национальности, годный для войск, годный для народа — от ученого до невежды. Все эти условия меня пугали, и я ничего написать не мог.

В один вечер, возвратясь поздно домой, я сел к столу, и в несколько минут гимн был написан. Написав эту мелодию, я пошел к Жуковскому, который сочинил слова ("Молитва русских" — таково было первое название гимна), но, как не музыкант, не приноровил слов к минору окончания первого куплета. Однако, положив гармонию простую, но твердую, я просил графа Бенкендорфа послушать. Он сказал государю, который вместе с императрицей и великим князем Михаилом приехал слушать гимн в Певческий корпус, где я приготовил весь хор и два оркестра военной музыки. Государь, прослушав несколько раз, сказал мне: "C`est superbe" ("Это превосходно" (франц.).— "Власть"). Мигом музыка гимна разнеслась по всем полкам, по всей России, наконец, Европе".

По свидетельству очевидцев, в ходе описанного Львовым прослушивания Николай I четырежды слушал гимн, а затем поднялся, обнял своего одаренного телохранителя, поцеловал и сказал: "Спасибо, спасибо, прелестно. Ты совершенно понял меня". Слова и мелодия этого гимна до сих пор известны почти каждому россиянину:

Боже, Царя храни!

Сильный, державный,

Царствуй на славу, на славу нам;

Царствуй на страх врагам,

Царь православный!

Боже, Царя храни!

Гимн получился самым коротким в мире, но зато простым и легко запоминающимся. А главное, он полностью воплощал в себе идею православия, самодержавия, народности, ставшую официальной идеологией режима.

"Пусть нас в темницу за правду запрут!"

До 1917 года новых гимнов в стране не сочиняли. Наряду с официальным "Боже, Царя храни" существовало несколько неофициальных, исполнявшихся от случая к случаю. "Славься, славься" из оперы Глинки "Жизнь за царя" исполняли в часы ликования. "Коль славен наш Господь в Сионе" подходил для печальных церемоний вроде похорон высокопоставленных лиц, и его отбивали куранты на Спасской башне Кремля. А "Гром победы, раздавайся" все так же звучал на дворянских собраниях. Но вот монархия пала, и государство, оставшееся без символов, начало лихорадочно искать новую идентичность.

Самой популярной мелодией после февраля 1917 года стала "Марсельеза" с текстом народника Петра Лаврова, которая начиналась со слов: "Отречемся от старого мира". В тексте было много проклятий в адрес эксплуататорских классов и "царя-вампира", который "пьет народную кровь". Временное правительство меж тем планировало сделать гимном "Коль славен наш Господь в Сионе". Излишне религиозный текст требовалось заменить чем-то более злободневным, и поэт Чечихин предложил свой вариант, вполне отвечавший идее войны до победного конца. Начинался гимн со слов: "Ты победишь весь мир, Россия!". Поэт Городцев предложил слова для "Славься, славься", от которых веяло тюремно-революционной романтикой: "Славься, свобода и честный труд! Пусть нас в темницу за правду запрут!" Некоторые предлагали сделать главной государственной песней "Гимн берендеев" из "Снегурочки" Римского-Корсакова. Но стоило большевикам прийти к власти, как вопрос о гимне решился сам собой — им стал "Интернационал", бывший до тех пор гимном большевистской партии.

Песня, обращенная к "проклятьем заклейменным", была утверждена в качестве государственного гимна в январе 1918 года Советом народных комиссаров и оставалась таковым до декабря 1943 года, когда государственная идеология сделала очередной поворот. Еще в 1936 году Александр Александров и Василий Лебедев-Кумач по заказу Сталина подготовили к XVIII съезду ВКП(б) "Гимн партии большевиков", в котором пелось: "Дорогу к свободе наметил нам Ленин, и Сталин великий по ней нас ведет". В словах, обращенных к партии, в частности, говорилось: "Изменников подлых гнилую породу ты грозно сметаешь с пути своего". Мелодия этого гимна и легла в основу будущего гимна Советского Союза, который потеснил "Интернационал", как только в Кремле решили сместить акцент с мировой революции на государственнический патриотизм. Надо сказать, что помимо Сергея Михалкова и Габриэля Эль-Регистана над текстом поработал еще один поэт — Иосиф Сталин. "Свободных народов союз благородный" Сталин заменил чеканной формулировкой: "Союз нерушимый республик свободных".

Но на этом, как известно, история гимна не закончилась. После ХХ съезда партии гимн СССР до 1977 года исполнялся без слов, ведь в гимне пелось: "Нас вырастил Сталин — на верность народу". В 1958 году было принято решение создать новый гимн. Поэты и композиторы стали присылать свои варианты новой главной песни страны, комиссия ЦК их рассматривала, но потом Хрущев потерял интерес к гимну, и его продолжали исполнять без слов.

Порой в связи с этим возникали различные накладки, как, например, в 1972 году, когда перед хоккейным матчем с Канадой советским спортсменам пришлось петь гимн, восхвалявший Сталина, дабы не стоять перед трибунами с закрытым ртом. В 1977 году Сергей Михалков подкорректировал гимн, который с тех пор вполне соответствовал вкусам времен развитого социализма. Все острые углы были обойдены, а упоминания о Сталине исчезли. Новый текст, как и прежний, вызывал немало нареканий. Говорят, поэт Евгений Евтушенко, как-то встретившись с поэтом Сергеем Михалковым, начал говорить, что слова у гимна плоховаты. На что мэтр ответил: "Иди учи текст!"

Дальнейшее общеизвестно. В 1991 году гимном стала бессловесная "Патриотическая песня" Глинки, а в 2000 году музыка Александрова снова вернулась с новыми словами Сергея Михалкова. Рассказывают, что решение было принято после того, как на приеме у Путина побывал Никита Михалков. Выйдя из президентского кабинета, он объявил присутствующим: "Гимн опять наш!"

При содействии издательства ВАГРИУС "ВЛАСТЬ" представляет серию исторических материалов в рубрике АРХИВ

Подписи

Музыку Александрова (на фото — в центре) вождь не тронул, а вот слова Михалкова (на фото — справа) и Эль-Регистана (на фото — слева) поправил: "Свободных народов союз благородный" он заменил на "Союз нерушимый республик свободных"

При Петре I:

Тебя, Бога, хвалим,

Тебя, Господа, исповедуем.

Тебя, Отца вечного, вся земля величает.

При Анне Иоанновне:

Красных всех цветов тем ты и красняе,

Тем ты и чесных, сколько есть, чесняе.

При Екатерине II:

Гром победы, раздавайся,

Веселися, храбрый Росс!

Звучной славой украшайся,

Магомета ты потрес.

При Павле I:

Коль славен наш Господь в Сионе,

Не может изъяснить язык.

Велик он в небесах на троне,

В былинках на земле велик.

При Александре I:

Боже, Царя храни!

Славному долги дни

Дай на земли!

Гордых смирителю,

Слабых хранителю,

Всех утешителю —

Все ниспошли!

При Николае I:

Боже, Царя храни!

Сильный, державный,

Царствуй на славу, на славу нам;

Царствуй на страх врагам,

Царь православный!

Боже, Царя храни!

"Коль славен наш Господь в Сионе" уже не был официальным гимном, но исполнялся во время печальных церемоний вроде похорон высокопоставленных лиц. Его отбивали куранты на Спасской башне Кремля

Песня, обращенная к "проклятьем заклейменным", была утверждена в качестве государственного гимна в январе 1918 года Советом народных комиссаров и оставалась таковым до декабря 1943 года

После ХХ съезда партии и до 1977 года гимн СССР исполнялся без слов, ведь в гимне пелось: "Нас вырастил Сталин — на верность народу" (на фото — плакат 1975 года)

Загрузка новости...
Загрузка новости...
Загрузка новости...
Загрузка новости...
Загрузка новости...
Загрузка новости...
Загрузка новости...
Загрузка новости...
Загрузка новости...
Загрузка новости...
Загрузка новости...