Спектакль фламенко
На сцене Центра имени Мейерхольда был представлен музыкальный спектакль "Энкрусихада". Народные испанские танцы в исполнении молодых актеров из Санкт-Петербурга озадачили МАРИНУ Ъ-ШИМАДИНУ.
Представьте себе жгучего испанца, с чувством отплясывающего под "Калинку-малинку". Нелепо? Однако русские исполнители фламенко уже никого не удивляют, школ этого знойного танца у нас великое множество, а для некоторых он стал делом всей жизни. Как, например, для Любови Фадеевой, также известной под сценическим псевдонимом Амор. Танцовщица уверяет, что с детства решила посвятить себя искусству фламенко и воспринимает свою работу, как миссию, данную свыше. Она преподает испанский танец в Санкт-Петербургской театральной академии и занимается с учениками в своей студии "Аморейя".
В ее новом проекте "Энкрусихада", что в переводе значит "перекресток", занята сборная группа молодых питерских актеров. Постановщики проводят ликбез для зрителей и рассказывают, что в Испании существуют не только фламенко и коррида, а есть еще, например, на севере страны область Галисия, где сохранился свой собственный галисийский язык и танцы, не похожие на всем известные андалусские. Хореограф Любовь Фадеева и режиссеры Людмила Федорова и Светлана Озерская творчески интерпретируют национальные испанские танцы и создают целые философские притчи о жизни и, естественно, любви.
В первой миниатюре под названием "Луна — невеста ветра" три фазы спутника Земли (растущая, полная и убывающая) символизируют три периода в жизни женщины (девичество, зрелость и старость). Три актрисы, одна из которых обращена к зрителям анфас, а две другие — в профиль, изображают эти возрастные этапы с помощью подручных средств: легкомысленную юность — составляя сердечко из красных вееров, страстную зрелость — размахивая цыганскими юбками, печальную старость — кутаясь в белую шаль. Эти атрибуты служат зрителям верными ориентирами и не дают перепутать свадьбу и похороны, которые практически не отличаются друг от друга ни в плане хореографии, ни по настроению, так как исполнительницы больше всего озабочены правильностью поз и попаданием в ритм.
В отрывке из цикла "Времена года" публику знакомят с цыганской сигирийей — одним из самых древних образцов испанского фольклора в исполнении вокалиста Дмитрия Анисимова и гитариста Юрия Бобылева. В этом номере свое танцевальное искусство демонстрирует сама госпожа Амор, облаченная в усыпанное осенними листьями платье. У руководительницы студии, конечно, намного больше опыта, чем у ее подопечных, и ее страстные па, отчаянные взмахи рук и горестные изгибы корпуса под щелканье кастаньет, а также выразительная трагическая мимика вполне убеждают зрителей, что время увядания — очень печальная пора.
Своего апофеоза спектакль достигает во втором отделении, в остросюжетной одноактовке "Свадьба на реке Силь", сыгранной под музыкальный аккомпанемент фолк-группы Reelroadъ. Здесь хореограф смело сталкивает андалусские и галисийские танцы, устраивая что-то вроде национального конфликта на почве ревности. По сюжету горячий андалусский парень бросает свою возлюбленную землячку и женится на галисийке, причем явно из соображений корысти, потому что пампушка-невеста выведена в спектакле в каком-то даже сатирическом виде. Ревнивая соперница (Людмила Федорова) является на свадьбу в разгар всеобщего веселья, отвешивает изменнику пощечину и намеревается убить разлучницу, но в последний момент всаживает нож в землю и исполняет соло страдания. Вот где, казалось бы, накал страстей! Но по интонации и уровню энергетики этот танцевальный монолог получается не про поруганную любовь и сломанную жизнь, а про "опять ножи не наточил, бездельник, сколько раз можно напоминать". Недостаток драматизма в исполнении режиссеры компенсируют эффектными постановочными приемами: из вод полиэтиленовой реки в клубах дыма появляются фигуры в белом. Как объясняет либретто, это мифологические лавандейры — духи безвременно умерших девушек, предвестницы горя и смерти, встреча с которыми не сулит ничего хорошего. Однако в спектакле все заканчивается благополучно — радостными галисийскими плясками, которые труппе "Энкрусихады" удаются значительно лучше, чем страстное фламенко, которое в исполнении томных северных дев неизбежно превращается в танец умирающего лебедя.