концерт / классика
Заключительным аккордом IV Международного фестиваля камерной музыки Chamber Music Session стал концерт-эксперимент — последовательное исполнение 24 прелюдий и фуг Иоганна Себастьяна Баха израильским пианистом Борисом Зобиным. За пианиста, решившегося на неслыханный марафонский пробег "Хорошо темперированным клавиром", болела ЮЛИЯ БЕНТЯ.
"Хорошо темперированный клавир" (ХТК) Баха, два тома по 24 прелюдии и фуги,— это своего рода азбука любого музыканта. Пианисты всего мира учатся на Бахе, потому что он в равной степени прекрасен и полезен. И почти никогда не исполняют ХТК на концертах, потому что действительно хорошо сыграть прелюдию с фугой — это высший пилотаж. Музыковеды, каждый своим путем, ищут "коды" и "тайны" баховского письма, выстраивая вполне убедительные и доказуемые теории. ХТК — это музыкальная библия: музыковед Болеслав Яворский в начале ХХ века расшифровал в цикле сюжеты Ветхого и Нового Заветов. ХТК — это предсказание с двухсотлетним опережением компьютерной эры — киевский исследователь Игорь Пясковский адаптировал к фугам Баха теорию фреймов.
Отголоски баховедения на концерте ощущались не столько в игре Бориса Зобина, сколько в зале. Публика, пришедшая на беспрецедентный для Киева концерт, была до зубов вооружена нотами, книгами и даже конспектами, по ходу выступления Бориса Зобина сверяя услышанное с записанным. Однако израильский пианист оказался прежде всего музыкантом, а не ученым, и главной задачей для него было не передать точный смысл написанного Бахом, а попросту выдержать этот изнурительный марафон, чего бы это ни стоило.
Марафон Борис Зобин добежал до конца уже в третий раз (первые два концерта состоялись в нынешнем году в Израиле, где выпускник Сумского музыкального училища, Национальной музыкальной академии Украины и Иерусалимской музыкальной академии преподает в консерваториях городов Реховот и Нос Цион), однако вместо "накопления" смысла он с каждой следующей прелюдией и фугой все больше терялся. Это, в общем-то, понятно: Борис Зобин играл весь первый том на память, и за два часа неимоверного умственного напряжения (фуги Баха одними руками не запомнишь) из музыки начали улетучиваться не только отдельные подголоски и полифоническая игра музыкальных пластов, но также связность гармонической вертикали. С каждой следующей минутой плотная музыкальная ткань все больше высыхала и "разлагалась", рассыпаясь, словно под воздействием некого химического реактива, на отдельные кусочки. Тем не менее даже в таком виде слушать прелюдии и фуги было приятно, как, видимо, и играть. Борис Зобин осознанно шел на риск.
Ведь он знал, как исполняли Баха его великие предшественники — Святослав Рихтер, многократно исполнивший и записавший все 48 прелюдий и фуг, делил каждый том ХТК на три вечера, а швейцарский пианист Эдвин Фишер записывал Баха на EMI в течение трех лет. Борис Зобин планирует записать первый том ХТК в августе, а на следующий Chamber Music Session, через год, приехать в Киев со вторым томом. И пусть после этого кто-то попробует сказать, что музыка — это не спорт.