Фестиваль театр
Одним из главных событий завершившегося в столице Австрии Венского фестиваля ("Ъ" писал о нем 23 мая) стала премьера спектакля художественного руководителя фестиваля Люка Бонди по пьесе Жана Жене "Служанки". Из Вены — РОМАН Ъ-ДОЛЖАНСКИЙ.
Важнейшим из искусств сейчас в Вене является, конечно, не театр, а футбол. Даже Бургтеатр, главный театр страны и одно из самых пышных театральных зданий мира, не дает представлений: он теперь окружен так называемой фан-зоной — огороженной частью города, внутри которой беснуются болельщики. Ради них движение в центре перекрыто, по Рингу, главной улице Вены, не ходят трамваи, и даже фиакры, которые обычно вальяжно перемещаются по всему старому городу, сейчас жмутся по тихим переулкам — от встречи с разгоряченными фанатами лошадь ведь может и понести. Премьеру Люка Бонди тоже сыграли, можно сказать, на отшибе — в театре "Акцент", сценой которого Венский фестиваль обычно не пользуется.
Впрочем, "непрестижность" этой площадки с лихвой покрывается звучными именами копродюсеров постановки и ее участников. "Служанки" Жана Жене созданы совместными усилиями самого Венского фестиваля и берлинского театра "Фольксбюне". Само по себе это содружество уже традиционно: руководитель знаменитого берлинского театра Франк Касторф привык ежегодно "проверять" свои новые спектакли в Вене и только потом перевозить их на площадь Розы Люксембург в Берлине. Но в том-то и дело, что теперь спектакль, который осенью должен войти в репертуар театра "Фольксбюне", поставил не сам господин Касторф, а Люк Бонди, прежде в "Фольксбюне" не работавший. Это почти сенсация.
Говорят, что господа Касторф и Бонди — друзья. Даже если это и так, трудно представить рядом более разных режиссеров. Франк Касторф — главный провокатор и раздражитель, комбинатор и манипулятор немецкого театра 1990-х годов. А Люк Бонди, хоть и снискал славу нарушителя табу, но было это еще в 1970-е, в тогдашнем Западном Берлине. Сегодня он — благополучный гранд-мастер высокохудожественного мейнстрима, как в драме, так и в опере, венско-парижский гедонист, тонкий интерпретатор Шекспира, Чехова (о его "Чайке" московские театральные гурманы до сих пор помнят), не брезгующий и бульварно-интеллектуальными современными пьесами. Приход Люка Бонди в "Фольксбюне" что-то да значит. То ли господин Касторф, звезда которого, по мнению берлинцев, в последние годы клонится к горизонту, отказывается от бури и натиска и ищет поддержки у старших мастеров. То ли господин Бонди, которого жадный до всего нового и социального обостренного театральный Берлин потихоньку списывает в ветераны буржуазного театра, решил тряхнуть стариной.
Во всяком случае на сцене собралась маленькая, но весьма интересная сборная. Служанок Клер и Соланж играют Каролин Петерс и Софи Ройс — примы сегодняшней труппы "Фольксбюне", а на роль Мадам Люк Бонди пригласил Эдит Клевер, одну из самых знаменитых немецких актрис, звезду "Шаубюне" времен Петера Штайна. Игра госпожи Клевер, конечно, очень отличается: она нетороплива и исполнена какого-то особого сценического благородства. Ее лицо с раскосыми глазами иногда напоминает маску, статика которой воздействует сильнее любой мимики. Она долго готовит любой жест, который выразительнее энергичной динамики. Мадам госпожи Клевер похожа на бывшую балерину, по-прежнему одним движением способную подчинить себе все сценическое пространство.
Впрочем, появление Эдит Клевер — вроде бы как главной союзницы Люка Бонди и по биографии, и по поколению — в спектакле остается вставным номером, большим, но все-таки камео. А до и после появления знаменитой дивы на сцене царят Каролин Петерс и Софи Ройс, две служанки, которых связывают причудливые и запутанные отношения любви-ненависти. Московскому зрителю, конечно, не избавиться от воспоминаний о знаменитом спектакле Романа Виктюка — сладостно-тягучем, избыточно декоративном, узаконившем в нашем театре отказ от ложного психологизма и провозгласившем праздник соблазнов. Впрочем, сравнивать два спектакля бессмысленно: режиссура Бонди бежит декоративности, он сосредоточен прежде всего на игре характеров и на поведении героинь.
Дуэт Петерс--Ройс поистине превосходен. Привыкшие к раздраженной дисгармонии Франка Касторфа, они словно накачивают своей энергией тщательно выстроенные Люком Бонди отношения служанок. Клер и Соланж, конечно же, играют друг с другом, но благодаря мастерству и напору актрис все подмены, перемены, намеки и недоговорки, которыми наполнена пьеса Жене, выглядят не праздными и томными, а драматическими и по-настоящему опасными. В спектакле Люка Бонди становится понятно, как заглавные героини доигрались до смерти одной из них. Путь прослежен точно, последовательно и увлекательно.