Против тренда не пойдешь — количество сольных альбомов с ариями Генделя продолжает бить рекорды. Если кто-то из них в качестве генделевского исполнителя смотрится неожиданно (как, например, тенор Роландо Вильясон, у которого тоже генделевский альбом на подходе), то чешской примадонне Магдалене Кожене уж сам Бог велел. Хотя репертуар у нее широченный (Моцарт, Россини, Оффенбах, Дебюсси...), Баха и Генделя она тоже много пела, и пела с примечательным успехом.
Сразу скажу, что это, вероятно, лучший из пока что существующих ее "сольников" — хотя такой Гендель, как у нее, вряд ли покажется кому-то привычным и традиционным. За правильность и каноничность трактовки вроде бы должен был отвечать Венецианский барочный оркестр под управлением Андреа Маркона, и в оркестровом сопровождении арий действительно многое ожидаемо: фразировка, окраска звука, штрихи, подбор инструментов для генерал-баса. Но, хотя это и вполне доброкачественная ожидаемость, кажется, что диск попросту не получился бы без того гипноза, который идет от Кожены и под влиянием которого, похоже, все время находятся оркестранты. Так певица, вероятно, еще ни разу не отрывалась; каждый трек получается дистиллированной эмоцией, всякий раз другой и всякий раз неподдельной. Особняком стоят две образцово-показательные сцены безумия: сцена Деяниры из "Геркулеса" и сцена Роланда из одноименной оперы. Безупречно интонируя, Кожена вкладывает в свою вокальную линию такую концентрацию муки, бешенства и сумасшествия, что ничего визуального уже и не нужно. Или вот пара столь же хрестоматийных плачей, "Ah! Mio cor" из "Альцины" и "Scherza infida" из "Ариоданта": сыграны они в магически замедленном темпе, а спеты с совершенно непередаваемым ощущением обнаженной всепоглощающей боли. Ковы заглавной героини "Агриппины", скорбный экстаз мученицы Феодоры из одноименной оратории, да даже запетая до непристойности ария "Lascia ch'io pianga" из "Ринальдо" — для всего этого Кожена находит свежую, живую, непривычную интонацию. И как-то забываешь о том, что номинально она меццо-сопрано — здесь она легко поет самые что ни есть сопрановые арии и опускается, хотя и с заметным усилием, до контральтовых глубин.