Дирижер Аркадий Лейтуш и пианист Дмитрий Рахманов представили "Незаконченные шедевры"
концерт классикаВ среду в Национальной филармонии выступили музыканты из США — дирижер Аркадий Лейтуш и пианист Дмитрий Рахманов. Вместе с Национальным симфоническим оркестром они представили программу "Незаконченные шедевры". Музыку на грани жизни и смерти слушала ЮЛИЯ БЕНТЯ.
Дирижер Аркадий Лейтуш и пианист Дмитрий Рахманов принадлежат к числу музыкантов, эмигрировавших из Советского Союза на Запад. В последнее время, когда в музыкальной жизни их бывшей родины наметились положительные тенденции, они стали включать Киев в маршруты своих гастрольных поездок. Их называют "чужими среди своих и своими среди чужих", именно их выступлениями украинские музыкальные фестивали и филармонии закрывают зарубежную квоту и поддерживают международный статус, не утруждая себя контактами с "реальными иностранцами".
Программа "Незаконченные шедевры", которую привезли в Киев американские гастролеры, претендовала на новизну и концептуальность. В ее рамках впервые в Украине была исполнена "Неоконченная симфония" в двух частях Модеста Мусоргского, Adagio из неоконченной Густавом Малером Десятой симфонии и одночастный Третий фортепианный концерт Петра Чайковского.
Что касается новизны, то она была довольно поверхностной — по той простой причине, что шедевры на бумаге так и не стали шедеврами в звуке, а Аркадий Лейтуш выглядел на сцене скорее отличным лектором и грамотным аранжировщиком, нежели хорошим дирижером. Но публике, казалось, не хватало именно вступительного слова, поэтому "Неоконченные шедевры" она "проживала" и представляла на этапе рассказа о них, а не последующего исполнения. И именно за это наградила господина Лейтуша в конце вечера овациями.
В повествовании дирижера соединились лирика (куда же без нее, если "незаконченные" партитуры очень часто пишутся композиторами на грани жизни и смерти) и факты. Последних было особенно много, и они были особенно ценны. Например, "Неоконченная симфония" Мусоргского — двухчастная Соната для фортепиано в четыре руки, найденная и оркестрованная господином Лейтушем (так эту музыку атрибутировал Римский-Корсаков после смерти Мусоргского, но на самом деле в ней уже была оркестровая "разметка"). Музыка, кстати, для реформатора музыкального языка Мусоргского нетипичная и, по правде говоря, малоинтересная и исполненная, особенно во второй части, а-ля Чайковский с явным излишеством тромбонов и туб.
В закрывавшем первое отделение малеровском Adagio оркестру не удалось перейти в анонсированный потусторонний мир и жизнь после смерти. Точно так же скорее расстроил, чем порадовал пианист Дмитрий Рахманов, все силы которого ушли на тщательное выигрывание сложнейшей каденции Третьего фортепианного концерта Чайковского.