Ретроспектива Джона Кассаветиса открывает творчество до сих пор непостижимым образом неизвестного в России гениального режиссера. Кассаветис — один из авторов грамматики кино, романтик, герой и, одновременно, пример и укор всем, кто жалуется, что им "не дают снимать кино"
В США его помнят как одного из "Грязной дюжины" (1967) и отца "Ребенка Розмари" (1968). В Европе чтят как автора шедевров "Лица" (Faces, 1968), "Мужья" (Husbands, 1971) и "Убийство китайского букмекера" (The Killing of a Chinese Bookie, 1975), пророка киноправды, перенесшего на экран поток жизни так, что железная режиссерская воля была почти незаметна. Сравнивают с великими мастерами джазовой импровизации и абстрактного экспрессионизма. В СССР мелькнул в прокате его самый неудачный фильм "Глория" (Gloria, 1980): дальше — тишина.
"Иногда я задаюсь вопросом, что я делаю: я говорю себе, что мог бы работать на студиях актером, сценаристом или режиссером; я мог бы слушаться их, повиноваться им и брать у них деньги, как это делают все. Не то чтобы я гордился своей работой; я просто люблю авантюры; не фильмы, а именно авантюры. Люблю работать с людьми, которые делят с тобой и радости, и трудности; хотят они того или нет, но они чисты; поскольку я никак не могу их вознаградить, фильм должен получиться, иначе они будут несчастны". В этом человеческом и профессиональном кредо — весь Кассаветис.
Он никогда не был изгоем, он просто гулял сам по себе. В конце 1950-х брутального красавца-грека прочили в преемники Джеймса Дина: Роберт Россен мечтал снять его в роли Александра Македонского. Его любимую актрису и — на протяжении 35 лет — жену Джину Роулендс, назвать которую ангелом мешали лишь горькая складка губ и слишком проницательный взгляд, объявляли "новой Мэрилин Монро". Звездной карьере они предпочли авантюру — создание ни на что не похожего кино, соразмерного человеку, кино, которое зритель проживал бы, как равноправный участник.
Его фильмы начинаются с полуслова, зритель оказывается в эпицентре еще не понятной интриги. Впрыгивает в автомобиль с загулявшими бизнесменами, зачем-то подцепившими call girl, в "Лицах". Дурит в барах с "мужьями" (вопреки всем законам съемок, Кассаветис позволил актерам напиться по-настоящему), не догадываясь, что попал не на мальчишник, а на поминки. Теряется вместе с "Женщиной под влиянием" (A Woman Under the Influence, 1974), когда провинившийся муж-пролетарий притаскивает на ужин дюжину коллег. Празднует "Премьеру" (Opening Night, 1978) с раздражительной театральной дивой, автомобиль которой через несколько минут собьет девушку, чей призрак будет отныне являться в ее гримерку, чтобы, как живой, хамить и драться.
Кино всегда подчиняло героя предполагаемым обстоятельствам сюжета. Кассаветис подчинил сюжет герою, непредсказуемо, но так по-человечески реагирующему на обстоятельства. Съемочная группа долго и мучительно обсуждала под виски, убивать ли "китайского букмекера". Его смерть была прописана в сценарии, но слишком уж не хотелось делать незадачливого хозяина ночного клуба, попавшего на крючок мафии, убийцей: для Кассаветиса с товарищами он стал живым человеком.
Начиналась его режиссерская эпопея с легендарного эпизода. Он использовал свою актерскую славу, чтобы в радиоэфире, где рекламировали фильм с его участием, призвать тех, кто жаждет увидеть кино "о реальных людях", финансировать его режиссерский дебют. Бюджет "Теней" (Shadows, 1958) составлял $40 тыс., слушатели прислали $2 тыс., остальное Кассаветис покрыл из своих гонораров: так он будет делать всю жизнь.
Первая версия "Теней", бессмертного документа битнического Нью-Йорка, привела в экстаз всех гуру андерграунда. Но Кассаветису не нужна была эта слава: досняв три эпизода, он превратил смутный поток образов в печальный и внятный блюз о любви, разрушенной расовыми предрассудками. Презиравшее сюжетное кино "подполье" прокляло его. Забавно, но зеркальным отражением этого конфликта стал для Кассаветиса опыт студийной работы. Продюсер Стэнли Креймер лишил его права на финальный монтаж фильма о "неполноценном" ребенке "Ребенок ждет" (A Child is Waiting, 1963), исказив его смысл до неузнаваемости. Кассаветис решил: на студии — ни ногой.
Он выстроил дом напротив Беверли-Хиллз в знак своего противостояния Голливуду. Сколотил "семью", включавшую Джину Роулендс, актеров Бена Газарра, Питера Фалька, Сеймура Касселя. Но эта "семья" никогда не превращалась в секту, что случается в режиссерской практике. Оборудовал в гараже монтажную, где был волен доводить фильм до совершенства хоть два с половиной года, как это было с "Лицами". Следуя своим, "третьим" путем, вне авангарда и вне студий, никогда не становился в позу непризнанного пророка.
Его фильмы считаются образцом кинематографического реализма. Да, он был художником среднего класса, и какие бы невероятные вещи ни приключались с его героями, точнее говоря, совсем не "героями", а "просто людьми", зрителям всегда было легко идентифицировать себя с ними. Но если это и реализм, то магический. По словам Питера Фалька, "все фильмы Кассаветиса об одном и том же. Кто-то сказал: "Человек — это руины бога", и Джон увидел эти руины с отчетливостью, невыносимой для вас и для меня". Сам Кассаветис, чуравшийся громких слов, проговорился однажды, что название его первого фильма "Тени" надо понимать в шекспировском смысле слова. Он имел в виду, что его герои, дальнобойщики и букмекеры, актеры и клерки, проститутки и плотники, музыканты и хиппи лишь тени некой высшей сущности, осколки потерянного идеала, неосознанно, но горько тоскующие об утраченной цельности и невинности.
"Джон Кассаветис. Великий неизвестный"
"Тени" (1958), "Лица" (1968), "Мужья" (1970), "Мини и Московиц" (1971), "Женщина под влиянием" (1974), "Убийство китайского букмекера" (1975), "Премьера" (1978), "Глория" (1980), "Потоки любви" (1984)
"Тени", 1958
"Лица", 1968
"Минни и Московиц", 1971
"Минни и Московиц", 1971
"Женщина под влиянием", 1974
"Убийство китайского букмекера", 1975
"Премьера", 1978
"Глория", 1980