Биеннале архитектура
В Музее архитектуры открылась очередная выставка Московской архитектурной биеннале — "Новые города". На открытии побывал ГРИГОРИЙ Ъ-РЕВЗИН.
Тема I Московской архитектурной биеннале — "Как жить", и по замыслу выставка "Новые города" — одна из центральных экспозиций биеннале. Вероятно, поэтому она открылась на неделю позже, чем вся биеннале. За эту неделю люди, увлеченные архитектурой в здании ЦДХ на Крымской набережной, должны были в достаточной степени проникнуться идеей, что как жить — непонятно. То есть по замыслу устроителей вся остальная биеннале играла как бы на разогреве у этой, самой долгожданной экспозиции. Она и сыграла, и толпа людей на вернисаже превышала всякое вероятие. Внутри же можно было увидеть следующее.
Через шесть залов анфилады Музея архитектуры тянулся чрезвычайно изысканный демонстрационный стол. Это произведение создал замечательный архитектор и дизайнер Алексей Козырь. Стол собран из листов черного металла, смонтированных с матовым стеклом. Изнутри стола на это стекло проецируются разнообразные архитектурные виды, создавая эффект, близкий к тач-скрину. Дизайн — самая красивая и самая понятная часть выставки. Что проецируется — понять сложнее.
В принципе там такая история, что начинается все с футуристических планов городов конструктивизма (Николая Ладовского и Ивана Леонидова), дальше показываются сталинские проекты реконструкции Новороссийска, Сталинграда и Воронежа, потом брежневские районы Москвы и дальше — современные новые города. Историческая часть хрестоматийна и должна быть известна любому студенту (там интересны только вещи Андрея Белогруда), а "новые города" как раз и были самой принципиальной частью выставки. Все же сам факт, что сегодня в России строятся города на полутора тысячах гектаров и на полмиллиона жителей, не слишком широко известен, а вообще-то это события фантастические.
На выставке показаны проекты строительства города в ущелье близ Туапсе Владимира Плоткина, города под Красноярском Дмитрия Долгого, французский проект под Екатеринбургом (бюро Валлот и Пистор), "Инфосити" в Зеленограде Александра Скокана, поселок "Южный" в Минводах Ильи Заливухина, Кудрово под Петербургом Сергея Чобана и город на намывных островах против Казани, спроектированный американским бюро NBBJ. К сожалению, ничего кроме перечисления (и то не всех) я сказать об этих вещах не могу, и вот почему.
Конечно, дизайн Козыря великолепен, но на матовом стекле все картинки проецируются в исключительно размытом виде. При этом подписи к картинкам даны в начале экспозиции, на все сразу. Так что зритель должен запомнить, что, скажем, Илья Заливухин — это 28-я по счету проекция от начала раздела, пройти четыре зала, отсчитывая проекции, и там уже рассматривать нужную картинку. На стекле, где она меняется. Так что когда вы отсчитаете все, что нужно, вам вполне могут попасться мутные эскизы к общей функциональной схеме города, а чтобы понять, как уж этот город будет выглядеть, нужно постоять минут десять, ожидая, пока все поменяется до нужной проекции. При этом вполне может оказаться, что вы обсчитались и изучаете работу NBBJ.
В области экспонирования вообще и в области этикетажа в особенности эту выставку следует назвать даже не шедевром непрофессионализма, а запредельным издевательством над зрителем. Не совсем понимаю, за что нам такие ландыши. Все же новые города — это интересно, к ним много вопросов, и в принципе выставка должна на них отвечать. Зачем их строят? Есть ли в Туапсе такой платежеспособный спрос, чтобы расселить там новых 400 тысяч человек уровня upper middle class, или нет? Есть ли в этих городах детские сады, школы, поликлиники, больницы, театры, кинотеатры, магазины, рестораны или это недогорода, состоящие сплошь из инвестиционных квадратных метров? Что происходит со старыми городами, рядом с которыми строятся новые,— там перенаселенность или наоборот, они пухнут от денег или дохнут от нищеты? Я не говорю о градостроительных идеях, которые заложены в эти проекты,— их невозможно оценить. Их не видно в этих мутных проекциях.
Не знаю, закладывали ли устроители такой смысл в свою экспозицию, но он вылезает сам собой. Такое ощущение, что все эти новые города — какая-то Панама, когда на самом деле ничего нет, но нужно навести тень на ясный день и впарить соинвесторам мыльный пузырь, упаковав его в замечательный дизайн. Стратегия в принципе не чуждая определенной части русского девелопмента, и выставка оставляет четкое впечатление, что вскоре к группе обманутых дольщиков квартир у нас присоединятся широкие массы обманутых "новых горожан", причем, имея в виду емкость новых городов, речь идет о многомиллионной группе экономически активных граждан.
Впрочем, архитекторы, с которыми удалось поговорить на выставке, утверждают, что дело все-таки в специфике показа. Владимир Плоткин, которого я встретил на вернисаже, был в состоянии ярости, хотя люди, знающие этого архитектора, могут оценить, насколько это необычно для этого невероятно флегматичного человека. "Я передал им чуть не тысячу картинок. Там все отрисовано до мелочей, это очень проработанный проект, там все всерьез сделано! За что так со мной? Что я вам сделал?" — кричал он на меня, как будто все мы — и кураторы, и журналисты — сговорились как-то скомпрометировать его сложносочиненный проект и его творчество в целом. Владимир Ионович, честное слово, я считаю вас восхитительным мастером, вами должна гордиться страна, я верю, что ваш проект нового Туапсе — это шедевр, а сам город — это всерьез. Я просто не смог его увидеть.
Кураторами выставки выступили Елена Гонсалес и Алексей Муратов. Оба — тонкие архитектурные критики, знатоки и умницы. Елена Гонсалес сделала десятки архитектурных выставок. Господа, я понимаю, что дизайн Алексея Козыря — это шедевр, я понимаю, что вам доставляет большое удовольствие создать такую модную, такую красивую экспозицию. Но так же нечестно — делать выставку только для себя. Все же надо и зрителям что-то показывать!
Впрочем, там все же есть кусок для людей. В последнем зале, после стола Алексея Козыря — выставка картин Павла Пепперштейна "Город будущего". Как всегда, лирично, иронично, пугающе и заманчиво. И я хочу предложить простой критерий того, чем отличается большой мастер от остальных. Он что-то делает для людей. А остальные — для тусовки.