(Bel Air)
"Дон Паскуале", одна из популярнейших опер-буфф Гаэтано Доницетти (а заодно и всего итальянского бельканто), ставится чуть менее часто, чем его же "Любовный напиток". Может быть, потому, что хорошо поставить ее на самом деле не так-то просто; прекрасной музыки хоть отбавляй, а вот забавному, но незатейливо-водевильному сюжету на теперешней театральной сцене как-то неуютно. Или уж разыгрывать эту историю в костюмах и интерьерах 1830-х годов, или скрепя сердце громоздить вокруг этой милой вещицы натужные режиссерские домыслы. Но здесь, в постановке Дэниела Слейтера для Женевской оперы, кажется, найден оптимальный баланс между актуализацией и духом самой оперы, между сегодняшней иронией и остроумием позапрошлого века. Действие перенесено в Париж 1920-х: повод не только стильно разодеть персонажей и хор, но и добавить происходящему дополнительную толику изящного юмора. Предприимчивая Норина, к примеру, свой норов демонстрирует, изображая взбалмошную художницу-авангардистку, чей артистический радикализм тем более пугает недалекого нувориша Дона Паскуале. В легко, весело и ненавязчиво сыгранной опере, тем не менее, есть и отменно сильная музыкальная сторона. Сказать, что здесь собраны только лучшие специалисты по белькантовому репертуару, было бы некоторым преувеличением — скажем, молодой американский тенор Норман Шенкл (Эрнесто) пока на такой титул не тянет. Но есть здесь и великолепная работа дирижера Эвелино Пидо (вот уж кто действительно специалист по бельканто), и роскошная буффонада Симоне Алаимо, в исполнении которого Дон Паскуале удивительным образом получается не плоской карикатурой, а живым и интересным характером. Тоже неожиданной выглядит и Норина в исполнении Патриции Чьофи: ее гибкое, безукоризненно чистое, но суховато окрашенное сопрано вроде бы не совсем подходит для щебечуще-беззаботной партии, но справляется она замечательно, приводя на память другую свою известную работу, несколько сходную и по типажу, и по получающемуся настроению, — Сюзанну в "Свадьбе Фигаро" Моцарта.