Давешний альбом Чечилии Бартоли, посвященный легендарной примадонне эпохи романтизма Марии Малибран, оказался с продолжением в виде двойного DVD. В общем-то циничный маркетинговый ход — оживить интерес к релизу в тот момент, когда все заинтересовавшиеся о нем уже наговорились, и еще раз напомнить о бурной биографии госпожи Малибран, урожденной Гарсиа. Теперь вот все заинтересовавшиеся наверняка пойдут и купят релиз номер два. С другой стороны, и правильно, что купят: это все-таки и сам по себе интересный и редкий продукт.
Диска два — и фильма два: запись одного концерта из числа тех, что Чечилия Бартоли дала после выхода альбома, объездив с его программой пол-Европы. (В данном случае она поет в Барселоне, на сцене Дворца каталонской музыки, довольно безумного памятника местного модерна.) Хотя и музыканты при диве здесь те же, что играют с ней в записи аудиоальбома — неплохой "старинно-инструментальный" цюрихский оркестр La Scintilla, механического повторения тут все же не усмотришь. Во-первых, программа чуть иная: немного сокращена, иначе выстроена, добавлены некоторые вещи, на альбом не попавшие, — к примеру, песня Дездемоны об иве из "Отелло" Россини. Во-вторых, ну есть все же в сценических выступлениях госпожи Бартоли отдельный и ни на что не похожий шарм, который без "картинки" теряется и в котором ей не отказывают даже те, у кого ее деятельность вызывает только ворчание. Когда она, округляя брови, смеясь глазами и вскидывая свой римский носище, выводит фиоритуру за фиоритурой — в совершенство и гениальность той музыки, которую она поет, не верить как-то не с руки. Уж будь то хрестоматийный шлягер Россини или номер из прочно забытой оперы какого-нибудь Джузеппе Персиани или Мануэля Гарсиа (отца ее и Полины Гарсиа-Виардо, знаменитого тенора и автора не менее знаменитых трактатов по вокальному искусству). Страшно жаль при этом, что запись подвергли довольно-таки бредовому монтажу. Картинка то и дело расщепляется, как в видеоклипах, на два параллельных "экранчика": в одном — фас, в другом — профиль, в одном играют, а в другом — пение крупным планом. Вместе с и так-то вырвиглазным интерьером концертного зала это создает такое мельтешение, что впору прилеплять на диск предупреждение для эпилептиков.
Во втором фильме тоже не без сумбурности, хотя здесь-то она обусловлена сюжетом, который так вот в двух словах не изложишь. Вроде бы это должен был быть научпопфильм о Марии Малибран — о том, как еще подростком она стала оперной суперзвездой, как сводила с ума своим феноменальным искусством и своими феноменальными выходками композиторов и импресарио, как нелепо погибла в 27 лет. Обо всем этом действительно рассказывают, точнее, рассказывает сама Чечилия Бартоли, странствующая по местам боевой славы примадонны XIX века. Но она при этом занята своим собственным делом (фильм снимался тогда, когда только шла работа над альбомом): вот певица с восторженными восклицаниями копается в пожелтевших партитурах — и вот она же записывает найденное в студии. Более того, где-то в середине фильма Малибран вообще уходит на задний план, и нам начинают рассказывать о детстве и отрочестве самой госпожи Бартоли. Она, ненавязчиво дают нам в конце концов понять, — это Малибран сегодня. Вот это ход так ход, не то что какая-то там оптимизация продаж.
Cecilia Bartoli: "Maria" (2 DVD)
Bach: "Weihnachtsoratorium" (2 CD)
Concentus Musicus Wien, N. Harnoncourt
(Deutsche Harmonia Mundi)
Мирно-праздничная "Рождественская оратория" Баха за последние тридцать лет неоднократно становилась не просто популярнейшим произведением для рождественских концертов, но и полем битвы между дирижерами, состязающимися в правильности исполнения баховской музыки. Все, от темпов и акцентуации до размеров хора и оркестра, становилось полем для разнообразных научно-исполнительских экспериментов — благодаря чему, в частности, мы и имеем теперь такое количество подчас отчаянно разнообразных записей оратории. Знаменитый маэстро Николаус Арнонкур в этом состязании не мог не поучаствовать просто потому, что он был, по сути, одним из его зачинщиков. Еще в 1970-е он выпустил свою запись "Рождественской оратории", где все было наперекор всеобщим привычкам: хрупкие голоса мальчиков-хористов, аскетичное звучание старых инструментов, неспокойные темпы.
А вот теперь он же записал ее снова (точнее говоря, провел несколько концертных исполнений в венском "Музикферайн", на основе которых эта запись сделана), и куда только это учено-профессорское бунтарство девалось? Похоже, что именно эту новую запись теперь можно будет приводить в пример как образец взвешенного, осмотрительного и, в общем, мудрого подхода к "Рождественской оратории". Слушателя не собираются убеждать в истинности тех или иных историко-музыкальных постулатов, не пытаются настойчиво умилять или столь же настойчиво развлекать. Тут главное — не приемы, не поверхностность, а бесспорность совокупного эффекта, хотя и инструменты опять старинные, и петь солисты стараются на старинный лад. Певцы, кстати сказать, чуть ли не главное украшение этой записи; бережное сопрано Кристины Шафер, теплое меццо Бернарды Финк, чуткий тенор Вернера Гюры, колоритные баритоны Джерарда Финли и Кристиана Герхаэра — сочетание, драгоценное и само по себе. Но нужно еще более дорого оценить то, что за ювелирностью работы певцов, хора и инструменталистов проглядывает очень симпатичное восприятие самого произведения, благоговейное, бесхитростное, лучезарное.
Donizetti: "Don Pasquale" (DVD)
Orch. de la Suisse Romande, E. Pido
(Bel Air)
"Дон Паскуале", одна из популярнейших опер-буфф Гаэтано Доницетти (а заодно и всего итальянского бельканто), ставится чуть менее часто, чем его же "Любовный напиток". Может быть, потому, что хорошо поставить ее на самом деле не так-то просто; прекрасной музыки хоть отбавляй, а вот забавному, но незатейливо-водевильному сюжету на теперешней театральной сцене как-то неуютно. Или уж разыгрывать эту историю в костюмах и интерьерах 1830-х годов, или скрепя сердце громоздить вокруг этой милой вещицы натужные режиссерские домыслы. Но здесь, в постановке Дэниела Слейтера для Женевской оперы, кажется, найден оптимальный баланс между актуализацией и духом самой оперы, между сегодняшней иронией и остроумием позапрошлого века. Действие перенесено в Париж 1920-х: повод не только стильно разодеть персонажей и хор, но и добавить происходящему дополнительную толику изящного юмора. Предприимчивая Норина, к примеру, свой норов демонстрирует, изображая взбалмошную художницу-авангардистку, чей артистический радикализм тем более пугает недалекого нувориша Дона Паскуале. В легко, весело и ненавязчиво сыгранной опере, тем не менее, есть и отменно сильная музыкальная сторона. Сказать, что здесь собраны только лучшие специалисты по белькантовому репертуару, было бы некоторым преувеличением — скажем, молодой американский тенор Норман Шенкл (Эрнесто) пока на такой титул не тянет. Но есть здесь и великолепная работа дирижера Эвелино Пидо (вот уж кто действительно специалист по бельканто), и роскошная буффонада Симоне Алаимо, в исполнении которого Дон Паскуале удивительным образом получается не плоской карикатурой, а живым и интересным характером. Тоже неожиданной выглядит и Норина в исполнении Патриции Чьофи: ее гибкое, безукоризненно чистое, но суховато окрашенное сопрано вроде бы не совсем подходит для щебечуще-беззаботной партии, но справляется она замечательно, приводя на память другую свою известную работу, несколько сходную и по типажу, и по получающемуся настроению, — Сюзанну в "Свадьбе Фигаро" Моцарта.