— Череда недавних сделок в пивной отрасли — покупка SABMiller бренда Grolsch, СП с Molson Coors в США, продажа бизнеса Scottish & Newcastle — породила обсуждение новой волны в консолидации пивной отрасли на глобальном уровне. Почему это вдруг пивные гиганты вроде вас так засуетились?
— Большинство сегодняшних крупных игроков уверены, что в скором будущем основная часть производства пива в мире будет приходиться на ограниченный круг компаний. Поэтому ведущие компании, в том числе и наша, стремятся к максимально возможному укрупнению, чтобы уж точно оказаться в числе этих немногих. Конечно, основная цель — добиться экономии на масштабе и возможности нивелировать падение производства или прибыли на одном рынке за счет роста на другом — это то преимущество, которым a priori обладает глобальная компания. По крайней мере, такие доводы мы приводим себе, но, по-видимому, мы не оригинальны и другие компании думают точно так же, вот вам и новая волна консолидации. Хотя, честно говоря, на мой взгляд, ничего нового в этой "волне" нет. Если оглянуться лет на 20 назад, то на протяжении этого периода число сделок M&A только росло. И конечно, в будущем их будет еще больше. В конечном итоге в мире останется не больше трех-четырех действительно глобальных компаний.
— То есть сегодняшние мультипликаторы, по которым совершаются сделки, еще не достигли предельных величин?
— Конечно, активы будут только дорожать — этот вывод напрашивается сам собой. Ограниченность активов делает их только дороже, и глобальным компаниям приходится играть в эту игру. Если оглянуться хотя бы на десять лет назад, нормальным считался мультипликатор 6-7 (показателя EBITDA.— "Ъ"), потом уже заговорили о 10 (EBITDA.— "Ъ"), теперь уже это 12-13 (EBITDA.— "Ъ") и выше. Конечно, это правило не без исключений: речь может идти и о больших мультипликаторах, если уникальное позиционирование компании делает ее очень ценной, и о каких-то компаниях, которые будут продаваться дешевле рынка, но, в общем, можно уверенно сказать, что цены здорово выросли и никто не возьмется предсказать, насколько они еще вырастут в будущем.
— Насколько глобализация в отрасли, которую вы предсказываете, угрожает аутентичности пива? Это ведь не биржевой товар, как апельсиновый сок,— многие сорта пива уникальны и не могут разливаться где бы то ни было, только исходя из желания глобальных компаний добиться экономии на масштабе?
— Вообще, это интересная тенденция: чем более активно развивается такая товарная категория, как пиво, тем больше желание покупателей пробовать что-то новое, не ограничивать себя стандартными вкусами. Особенно это стремление выбирать из множества вкусов характерно для покупателей с более высоким доходом. Получается, что, с одной стороны, стремление потребителя попробовать что-то новое, необычное толкает его к нишевым брендам, с другой — силы глобализации привели к тому, что в мире остается все меньше независимых маленьких пивоварен. Думаю, этот тренд продолжится и все больше таких независимых компаний будут становиться частью глобальных компаний. Этот процесс не несет в себе угроз при правильном отношении к нему глобальных компаний. Если вы гарантируете покупателю цельность бренда, его качество, оригинальную рецептуру, вкус, сырье, то большинство из них будет просто счастливо, если какой-нибудь легендарный международный бренд начнет разливаться в их стране. В качестве исключения можно привести разве что американский рынок, где потребитель готов платить больше за международный бренд только в том случае, если он произведен "на исторической родине".
— На большинстве мировых рынков SABMiller занимает первые-вторые места, не в последнюю очередь за счет активности компании в сфере M&A. В России вы занимаете только пятое место по объему и четвертое по стоимости. Связано ли это с тем, что как раз в России вы отказались от стратегии поглощений и пока работаете на единственном заводе в Калуге?
— Тут нужно говорить о целом комплексе факторов. Конечно, за последние десять лет на российском рынке было очень много активов, которые можно было рассматривать как цели для поглощения и которые в конце концов такими и оказались — практически все они были куплены западными компаниями. Мы также оценивали возможность их покупки, но ключевым для нас стал вопрос возврата на эти потенциальные инвестиции. Исходя из определенных критериев мы посчитали, что нам будет выгоднее развиваться самостоятельно — так появился наш завод в Калуге, аналогично мы думали и принимая решение о строительстве второго завода в Ульяновске (будет введен в эксплуатацию весной 2009 года.— "Ъ").
— А что это за критерии?
— Первоочередной критерий — вопрос возврата вложенных средств. Мы посчитали, что, вложив в покупку российских пивоварен какие-то средства, не получим нужного нам возврата. Еще один фактор — глобальный масштаб бизнеса SABMiller. Ведь нам важно не столько лидерство в какой-то отдельной стране, сколько положение компании в мире. Например, сейчас мы не лидируем на российском рынке, зато мы крупнейший игрок в Китае, куда мы вкладывали намного больше денег, чем наши конкуренты в России. Если мы возьмем Африку, то 60% всего пива, продающегося на континенте,— это пиво SABMiller, у нас сильные позиции и в Латинской Америке. Так что вполне возможно, что на российском рынке ситуация сложилась под влиянием глобального контекста. Например, представьте, что вы конкурент SABMiller. Вы думаете: "Где же мне можно занять лидерские позиции? Так, мы не очень сильны в Африке, в Китае тоже пока не все получается, да и в Южной Америке не очень. А! Вот огромный и быстрорастущий российский рынок, вот здесь нам по-любому надо стать лидерами!"