Концерт
В Концертном зале имени Чайковского выступил шведский коллектив импровизаторов Esbjorn Svensson Trio. ЛЕВ Ъ-ГАНКИН задумался, в какой степени к этому трио применим термин "джазовое" и насколько верным был выбор площадки для концерта.
Музыку Esbjorn Svensson Trio (E.S.T.) мало что роднит с консерваторским академизмом, а по имиджу группа выделяется даже на фоне джазменов, в которые их принято записывать. Пианист Эсбьерн Свенссон, сев за рояль, моментально вызвал ассоциации с мультипликационным злодеем: голова склонилась к клавиатуре так, что нос едва не задел пюпитр, на лице возникали гримасы одна страшней другой, пальцы по-паучьи бегали по клавишам. Казалось, что господин Свенссон не музыку играет, а прямо на глазах зрителей готовит какое-то колдовское варево, помешивает его в котле, плотоядно причмокивая и тихо ухмыляясь каким-то своим тайным замыслам. Под стать ему был и контрабасист Дан Берглунд — вовсе вылитый Фантомас. Разве что барабанщик Магнус Острем выглядел в этой компании живым человеком, но и он, исступленно запрокинув голову и прикрыв глаза, словно бы принимал участие в языческом ритуале. Щеточки в его руках отчаянно скребли по малому барабану, будто в тщетных попытках хотели умилостивить некое древнее скандинавское божество.
Отзвучала открывшая концерт нервная, скоростная композиция "Eighthundred Streets By Feet", и группа практически без передышки заиграла "The Goldhearted Miner". Тут-то и стало ясно, на каких основаниях альбомы E.S.T. регулярно светятся в европейских поп-музыкальных хит-парадах. Эта сентиментальная мелодия, если положить ее на электронный бит и приправить расхожими аранжировками в стиле нью-эйдж, идеально подошла бы какому-нибудь хип-хоперу. Скупой инструментарий — рояль, контрабас, ударные — придавал даже самым слащавым балладам E.S.T. прохладную нордическую красоту, но все же в зале Чайковского в этот вечер в голову не раз и не два приходило словосочетание "coffee table music".
Зал был заполнен максимум на две трети. Присутствовавшие завсегдатаи, гости всех концертов в зале Чайковского, остались к филигранному фортепианному джазу E.S.T. явно равнодушными и покинули зал, не дождавшись даже первого протокольного "spasibo" от Эсбьерна Свенссона, произнесенного им ближе к середине концерта, к слову, без малейшего акцента. В уютном клубном антураже E.S.T. смотрелись бы куда более уместно, к тому же в клубе процент случайной публики был бы наверняка намного ниже. Почувствовав, что атмосфера концерта не вполне соответствует антуражу зала, музыканты и поредевшая к этому моменту аудитория попробовали в меру своих скромных возможностей это несоответствие сгладить. Прямо на занавес стали проецировать видеоряд, сводившийся в основном к крупным планам изящных движений рук Эсбьерна Свенссона, а зрители, презрев академический этикет, принялись в кульминационные моменты стихийно аплодировать. Таким образом, некоторую скованность, сопутствовавшую началу выступления, удалось совместными усилиями преодолеть.
Впрочем, полноценный контакт между музыкантами и публикой удалось наладить только в финале концерта, когда господин Свенссон неожиданно заиграл броский регтайм, а барабанщик Острем стал хлопать в ладоши, недвусмысленно призывая аудиторию последовать его примеру. Вскоре зал заполнился ритмичными хлопками, под аккомпанемент которых фортепиано и контрабас устроили последнюю в этот вечер виртуозную инструментальную оргию. Досадно, что этот момент тотальной гармонии между происходящим на сцене и в зале наступил только в самом конце полуторачасового сета.