Завидное непостоянство
Пи Джей Харви во МХАТе
приглашает Юрий Яроцкий
Полли Джин Харви, для краткости Пи Джей,— хрупкая и немного странная английская певица. Поет она уже 17 лет, неизменно продает свои пластинки очень неплохими тиражами и с каким-то даже навевающим скуку постоянством вызывает восторги у критиков. То есть это такая неизбежно хорошая певица. Подобный статус характерен для некоторых очень важных музыкантов, Тома Вейтса и Ника Кейва к примеру,— в общем, для серьезных и талантливых мужчин. Полли Джин, хоть и женщина, удивительным образом попадает в один ряд именно с ними.
Про что она поет, не всегда понятно. Сама говорит, что про любовь, но тут же все усложняет: "Ну, про любовь к кошке, Богу, человеку, миру, деревне — к чему угодно". Еще часто бывает непонятно, где она поет о себе, а где нет, где она со своей лирической героиней расходится. Иногда доходит до абсурда, и Пи Джей Харви приходится раздраженно оправдываться: "Тут некоторые умные с виду люди почему-то понимают мои песни буквально и действительно думают, что я утопила своего новорожденного ребенка. А я просто это придумала и потом спела". Тут речь идет о ее, пожалуй, главном хите — песне "Down By The Water", истории про то, как лирическая героиня разбирается со страшным грехом молодости, с прекрасной фразой в припеве: "That blue-eyed girl became blue-eyed whore".
Тем временем единственное, что постоянно и неизменно у талантливой певицы Пи Джей Харви,— это ее отчаянно-робкий голос. За все те годы, которые она на сцене, Полли Джин его куда только не прикладывала. Она совершенно новым и ошеломляющим образом пела под ревущую смесь блюза и гранджа, в свое время стремительно превратившую Пи Джей Харви в одну и самых модных певиц Англии, вечную героиню обложек любого приличного музыкального издания. Ее ранние песни — это по большей части рок-истерики, послушав которые, а затем похвалив, критики стали объяснять надрыв тем, что Пи Джей Харви, безусловно, ведет нас к торжеству феминизма и, таким образом, проходит по категории riot girls — социального феномена начала 1990-х, в музыке отразившегося в виде феминизированного женского панка групп вроде Bikini Kill. От феминизма Полли Джин в какой-то момент не поленилась отречься, объяснив, что ей просто нравятся, с одной стороны, Роберт Джонсон и Капитан Бифхарт, а с другой — Pixies и Television, так что вот и получается у нее что-то среднее, и ничего больше. "Я — это просто я" — что-то такое она тогда сказала. Кстати, среди прочих важных для себя влияний на протяжении всей своей карьеры Пи Джей Харви исправно называет Арво Пярта, Эннио Морриконе и русскую народную музыку (русское влияние проявилось в числе прочего и в одной из ее самых отчаянных песен с приятным названием "Yuri-G", понятно кого подразумевающим).
Упомянутым стилем певица ни в коем случае не ограничивалась. Она успешно пробовала себя в трип-хопе (дуэт с Трики), пела тихую таинственную акустику, отдельной строкой вписала в свою дискографию дуэт с Ником Кейвом "Henry Lee" (воспетая еще в старой народной английской песне история про то, как девочка убивает мальчика, полюбившего другую девочку, на прощание наградив поцелуем его бездыханное тело со словами: "Каждая красота должна умереть"). А ее последняя на сегодняшний день пластинка "White Chalk" — это в основном спетые под аккомпанемент фортепиано баллады, какие-то очень безнадежные и очень английские.
По свидетельству очевидцев, в жизни Пи Джей Харви человек очень замкнутый, молчаливый, необщительный — под стать своей аутичной внешности. В своих песнях она иной раз предстает этакой тихой ведьмочкой с всякими пришептываниями и заговорчиками. Образ более чем убедительный, от него певице в какой-то момент пришлось на полном серьезе отбиваться. Ну а на концертах она бывала самой разной — бешеной рок-певицей в высоких шнурованных ботинках и в коротком платье, облегающем ее худое тело; веселой припанкованной девушкой в шортиках и маечке; какое-то время она любила надевать черный латекс и при этом заматываться в боа. Сейчас она поет в основном под аккомпанемент цитры (центральноевропейского инструмента, чем-то напоминающего наши гусли или маленькую арфу), одевается в длинные старомодные платья с рукавами-фонариками, а на рукав у запястья прикалывает брошку в форме мотылька.
МХАТ имени Горького, 5 июня, 19.00